"Жерар де Вилье. Кабул на военном положении ("SAS")" - читать интересную книгу автора

- Кроме меня! Я в гостинице "Кабул", ведь моя газета очень бедна. Там я
плачу всего 15 долларов. Горячей воды, естественно, нет. Отопления тоже. Но
я считаю себя не журналистом, а революционером.
Она с веселым любопытством воззрилась на него:
- Вот как? Почему же?
- Я - член коммунистической партии Греции и нахожусь здесь для того,
чтобы ободрить наших товарищей из народно-демократической партии Афганистана
в их борьбе против преступных экстремистских сил, пользующихся поддержкой
Пакистана, - отчеканил он и лукаво добавил, чтобы смягчить впечатление от
канцелярских оборотов своей речи: - Тех, кого вы зовете моджахедами.
Дженнифер Стэнфорд усмехалась, слушая старого идеалиста, который,
несмотря на пенсионный возраст, продолжал сражаться за свои убеждения и
возбуждал в ней приязненное чувство.
- Я политикой не занимаюсь, - проронила она.
Элиас Маврос расцвел сердечной улыбкой:
- Как бы там ни было, коли уж мой таксист разжился бензином, я с
удовольствием доставлю вас в "Интерконтиненталь"!
- Благодарю, - согласилась австралийка. - Только мне еще нужно получить
багаж.
- Не беспокойтесь, я сам этим займусь! - вскричал грек.
Он принялся проворно рыскать по всем закоулкам, обращаясь то к
солдатам, то к полицейским, не понимавшим ни слова из его расспросов, что-то
втолковывал им с помощью жестов, пока, наконец, один из афганцев не указал
ему на багажную тележку, видимо, забытую на поле как раз напротив отворенных
дверей аэровокзала. Никто не удосужился разгрузить ее.
Дженнифер сняла с тележки увесистый баул, который Маврос пожелал нести
сам. Они без всяких проволочек прошли таможню: слово "журналист" отворяло
все двери. Правительство Наджибуллы, обвиняемое во всевозможных зверствах и,
в частности, в умерщвлении около 35 тысяч оппозиционеров, очень старалось
понравиться.
Какой-то несчастный, морщинистый, бородатый, закутанный в одеяло
афганец в чалме проводил их завистливым взглядом. Занимавшийся им таможенник
пересчитывал дюжинами яйца, которые тот привез из Дели, уворовывая для себя
добрую половину.
Кабул страдал от нехватки многих насущных товаров, начиная с бензина и
кончая сахаром, из-за "мягкой" блокады моджахедов, которые то и дело
перекрывали дороги, ведущие в столицу, облагая непомерной данью пропускаемые
ими грузы.
Едва они вышли из аэропорта, как высоченный афганец с лошадиным лицом
печального клоуна и зализанными назад волосами, как у танцовщиков
великосветских салонов 30-х годов, выхватил баул из рук Дженнифер.
- Это Халед, мой шофер, - пояснил Элиас Маврос. - Работает в
министерстве иностранных дел, но еще и водит такси.
Тот уже шагал впереди, сгибаясь от тяжести баула и расталкивая
мальчишек, кидавшихся за несколько афгани тащить кладь, вес которой
превосходил их собственный. Аэропорт был окружен своего рода полосой
отчуждения, куда запрещалось въезжать даже такси и через которую сошедшие с
самолета люди волокли, как кто горазд, свои вещи.
Они добрались до ограждения, за которым ждали иззябшие встречающие и
водители такси. Несмотря на синеву небес, погода стояла очень холодная.