"Лен Дейтон. Смерть - дорогое удовольствие" - читать интересную книгу автора

Глава 2

"Маленький легионер" ("cuisine faite parle patron"[2]) представлял
собой отделанный пластиком амбар с зеркалами, бутылками и стандартными
столиками. Обычно его посетителями во время обеда были местные бизнесмены,
клерки из ближайшего отеля, две немецкие девушки, работающие в бюро
переводов, парочка музыкантов, обычно спавших допоздна, двое художников и
человек по имени Дэтт, которому я должен был предложить свои приобретения в
области радиоактивных осадков. Еда была хорошей. Ее готовил мой хозяин,
известный всей округе как la voix[3] - существовавший отдельно от тела
голос, рев которого был слышен даже в шахте лифта без всякого
громкоговорителя.
Как рассказывали, la voix некогда владел на бульваре Мишель собственным
рестораном, который был местом встреч для членов Национального фронта,[4] и
едва не получил сертификат, подписанный генералом Эйзенхауэром, но когда его
политическое прошлое стало известно американцам, то ресторан быстренько
закрыли, а его самого в течение года искала военная полиция.
La voix не любил, когда ему в качестве основного блюда заказывали steck
bien cuit, charcuterie[5] или когда просили полпорции чего-нибудь.
Постоянные посетители получали большие порции. Кроме того, постоянные
посетители получали полотняные салфетки, но предполагалось, что ими следует
пользоваться в течение недели.
Время обеда закончилось. Из глубины кафе раздавались голоса:
визгливый - хозяйки и тихий - мсье Дэтта, говорившего:
- Должно быть, вы ошибаетесь. Если вы заплатите десять тысяч сто
франков на авеню Генри Мартина, то никогда не получите их обратно.
- Все-таки я использую свой шанс, - загорячилась хозяйка. - Выпейте еще
коньяку.
Мсье Дэтт заговорил снова. У него был низкий вкрадчивый голос, он
тщательно взвешивал каждое слово.
- Успокойтесь, мой друг. Не ищите неожиданной прибыли, которая повредит
вашей репутации у соседей. Довольствуйтесь меньшими суммами, но неизменно
двигайтесь навстречу успеху.
Я перестал подслушивать и прошел мимо бара за свой столик, стоящий на
открытом воздухе. Легкая дымка, предваряющая в Париже каждый жаркий день,
рассеялась. Теперь стоял невыносимый зной. На небе, приобретшем цвет хорошо
выстиранной bleu de travail,[6] застыли едва заметные штрихи перистых
облаков. От жары весь город, казалось, прокалился, и красиво расположенные
зеленщиком на деревянных лотках груды фруктов и овощей добавляли свой аромат
к запахам летнего дня. Официант со сморщенными руками тайком потягивал
холодное пиво, старик под навесом грел свои старые кости, собаки весело
махали хвостами, а юные девушки, оставив на лицах только самые легкие следы
макияжа, переоделись в свободные хлопчатобумажные платья и скрепляли волосы
эластичными лентами.
Молодой человек аккуратно прислонил свой мотоцикл к стене общественных
бань, расположенных напротив, через дорогу, достал из багажника аэрозольный
баллончик с красной краской и, встряхнув его, под тихий свист выходящего
воздуха написал на стене: "Lisez l'Humanite nouvelle".[7] Потом, оглянувшись
через плечо, добавил серп и молот, после чего вернулся к мотоциклу и сел
верхом, любуясь своей работой. Густая красная капля побежала вниз от