"Юрий Дьяконов. Приказ самому себе " - читать интересную книгу автора

Что же случилось?..

ОСКОЛОК

Мама вернулась под утро, когда в окна, в распахнутую настежь дверь уже
тихо вползал рассвет. Зиночка, свернувшись калачиком, спал в большом папином
кресле, так и не сняв праздничной формы. Она машинально убрала с дороги
стулья, поставила их на обычные места у стены. Погасила свет.
Услышав щелчок выключателя, Зиночка вздрогнул и открыл глаза. Со
страхом глянул в мамино лицо, осунувшееся, вдруг постаревшее за одну ночь.
Спросил:
-А папа?
-Папа там, - ответила она глухим, незнакомым голосом.
-Что с ним?
-Сердце, Зиночка... сердце.
- Но ведь он никогда не болел. Не жаловался.
- Не жаловался, - как эхо, повторила она. Помолчала. - У него весь
разговор о других. О тебе, обо мне все... беспокоился. О товарищах... - Мама
вдруг как-то остро глянула Зиночке в лицо и шепотом поделилась страшным: -
Двадцать лет... двадцать лет носит... смерть... под сердцем... У-у-у-ух! -
вскрикнула она и ничком повалилась на диван.
Углова ранило в самом конце боя под Гроссдорфом. Ослепительно блеснула
вспышка разрыва. Тугая волна спрессованного воздуха швырнула Ивана в
сторону. И он провалился в темноту. Стал падать, падать в черную пропасть и
никак не мог достигнуть дна. Сколько же он летит? Час?.. День?.. Год?..
Временами казалось, что он погружается в топкое болото. Гнилая вонючая
жижа захлестывает его, попадает в рот, в нос. Совсем нечем дышать. Спасение
только в одном: дотянуться до тоненькой березки. Он напрягал все силы, но
руки не слушались. Не мог пошевелить даже пальцем... Где-то, когда-то это
уже было!.. Когда и где?.. Березка с бело-розовой корой отдалялась,
отдалялась. И снова вокруг одна чернота. И опять он летит, летит в
нескончаемую бездну...
Очнулся Углов утром. Высоко над головой белел потолок. Скосил глаза и
увидел койку. А за койкой - окно. А за окном - аккуратно подстриженные кусты
с мелкими ярко-зелеными листьями. А выше - спокойное, неправдоподобно
голубое, будто эмалевое, небо.
За спиной скрипнула дверь. Он хотел повернуться. Но боль пронзила грудь
навылет. Перехватило дыхание. Послышались осторожные шаги, и над ним
склонилась голова молоденькой девушки с льняными волосами, упрятанными под
белую косынку. В глазах медсестры мелькнуло удивление, потом - радость. Она
ойкнула, и исчезла. Но вскоре появилась снова в сопровождении сразу
нескольких людей в белых халатах.
- Го-олуб-чик ты мо-о-ой! - растягивая слова и по-волжски окая, сказал
пожилой врач с рыжей бородкой клинышков. - Осилил! Богатырь ты мой!
Осилил!.. А я что говорил?! - обернулся он к остальным. - Слушай, парень. Я
тебе такое скажу!.. Наши Берлин взяли!.. Все! Конец войне! Понимаешь, мир!..
Так уж ты, пожалуйста, не огорчай нас. Живи!..
Выписали Ивана Углова только осенью, когда уже советские войска на
Дальнем Востоке разбили Квантунскую армию императора Хиросито. Пришел
подтянутый, в полной форме, со всеми орденами и медалями на груди, к