"Юрий Дьяконов. Алмаз - драгоценный камень " - читать интересную книгу автора

мерами. Злого умысла-то у них не было. Нам самим нужно хорошенько
разобраться и...
- Помилуйте, чего тут ждать?! - воскликнула учительница. -
Нахулиганили - пусть расплачиваются.
- И все-таки подождите, - настойчиво повторил директор.

***

Проводив учительницу, Михаил Иванович решил сам пойти посмотреть место,
где все произошло. Он шел по огромному школьному двору между деревьями и
разросшимися кустами, ронявшими на землю прихваченные ночными заморозками
разноцветные листья.
Каким- то особым чутьем, приобретенным во время службы на границе, он
почувствовал, что на него смотрят. И обернулся. Из-за куста выглядывали
головы Ивасечко и Жукова.
- Ну, что вы там прячетесь? Идите сюда, - сказал он.
Мальчишки нерешительно приблизились.
- Здравствуйте, Михаил Иванович, - растерянно произнес Алекс.
- Да мы сегодня уже как будто виделись, - ответил директор. - Ну,
покажите, что вы там штурмовали. Пути подхода. Пункт сосредоточения. Рубеж
атаки.
Ребята оживились и, видя его интерес и серьезность, все больше входя в
свою роль, толково рассказали обо всей операции, начиная с данных разведки о
патриотах, приговоренных к расстрелу и брошенных в тигровые клетки каземата,
и кончая планом освобождения узников.
Остановились в кустах, на рубеже атаки, где два часа назад, ожидая
сигнала, лежал отряд Иваса.
Директор глянул вперед и усмехнулся:
- Что-то я не вижу вашего каземата.
- Конечно. Вы же взрослый, - с сожалением сказал Алекс.
- Так разве ж так смотреть нужно! - сердито выпалил Ивас. - Михаил
Иванович, вы лягте!
- Ты что?! - Алекс испуганно дернул своего зарвавшегося командира и тут
же открыл рот от удивления: миг - и директор уже лежал на усыпанной листьями
земле...
Как давно он не лежал на земле, не видел ее так близко! Теперь
действительно все переменилось, выглядело совсем иначе, незнакомо и
таинственно. Еще немного воображения, и можно поверить, что замшелая серая
стена за дальними кустами и в самом деле стена каземата. Михаил Иванович
поймал себя на том, что прислушивается, не донесутся ли оттуда крики
людей...
И тотчас вспомнилась служба на границе. Сколько раз, сжимая автомат,
вот так лежал он на земле, вглядываясь в темноту, вслушиваясь в шум леса. Не
мелькнет ли легкая, едва различимая тень, не зашелестит ли трава под
осторожными, крадущимися шагами.
Еще в первые месяцы службы от одной мысли, что он может оплошать и
где-то рядом проскользнет через границу шпион, диверсант, становилось жарко
даже в промозглую осеннюю стынь, а сердце сильно и часто толкалось в ребра.
Нет, он не оплошал. Ни сидя в секрете, ни в схватке с нарушителем,
пробравшимся через кордон...