"Данила Дибров. Ha тёмной стороне души" - читать интересную книгу автора

Амура на 100%, но кто же знал, что у этого анегелочка в колчане имеют-
ся и бронебойные заряды...
Она появилась в нашем подразделении давно, когда я не был еще офице-
ром. Что это была за девушка! Одного взгляда хватит, чтобы влюбиться!
Мой глаз, набитый на отыскивании недостатков в девичьей внешности заш-
калило, но не от изъянов, а от их полного отсутствия. Она казалась
слишком красивой даже для такого джигита, как я. Время шло, я привычно
тормозил, даже став офицером. Она до сих пор была сержантом на побе-
гушках, которой затыкали некомплект. Попытки общаться с нею ни к чему
не приводили: ведь общаться с девчонками я просто не умел. Hищий лей-
тенант, честно живущий на свою копеечную зарплату, готов был раздобыть
целый мир и бросить к ногам за один лишь поцелуй с нею. Разумеется,
нравилась она не одному мне и конкуренции было предостаточно, причем
такой искушенной, что я рядом с ними смотрелся просто ребенком. Я на-
чинал понимать, что мне ничего не светит. С трудом взяв себя в руки я
решил, что жизнь продолжается и она не последняя на этом свете. В этом
мне помогла командировка в далекую горную республику. Возвращаясь, я
надеялся, что мне поможет мой статус "героя-ветерана". Щас! Птица-об-
ломинго, похоже, надежно пристроилась на ветке моей личной жизни. Пос-
ле описанной выше истории я решил пойти ва-банк. Я пришел к ней с пол-
ной сумкой баксов (я взял все, до последнего цента, более 90.000$) и
встав на колени, признался ей в любви. Она рассмеялась мне в лицо и
сказала, что ей нужно не менее 1.000.000$ и остров в океане в качестве
свадебного подарка, и чтобы я со своими копейками не смешил народ.
День показался мне ночью, а рев при ядерном взрыве назвали бы перде-
жом по сравнению с моим ревом. Мою сердечную боль невозможно было тер-
петь, я орал от боли, закрывшись в своем отдельном улучшенном персо-
нальном кабинете, закрывая рот краем спального матраса. К черту рабо-
ту! Туда же развлечения! Эту боль надо чем-то забить! А средство было
только одно...
Тяжелый запой продолжался 4й день. Я не помнил дня и ночи, свет и
тень слились для меня воедино, густо разбавленные электрическим источ-
ником освещения. Я просыпался, смотрел на ее фото, пил и засыпал сно-
ва. Мне не хотелось больше ничего. Я не мог ничего сделать. Родня пря-
талась от меня в другой комнате, хотя я не вел себя плохо. Я просто
сидел и просто пил. Когда я устал от тишины, то включил магнитофон.
Играла "Ария". Бредово-дремотное равнодушие полностью владело мною, я
сидел, лежал или стоял, а мне это было все равно. Собрав силу воли в
кулак, я сосредоточился и увидел, что я сижу за столом, да не один.
Hапротив меня, закутавшись в черный балахон и прислонив косу в угол
кухни, сидела сама Смерть, смотря на меня пустыми глазницами и кривя
рот в безгубой улыбке, последней улыбке в жизни каждого человека. Ди-
кий ужас охватил меня, но я не смог сдвинуться с места. А Смерть тем
временем взяла со стола бутылку, и налив себе полный стакан водки,
подняла его чокнуться. Состояние страха сменил кураж. Кто еще, кроме
меня, пил со Смертью? Я поднял свой также полный стакан и чокнулся с
нею, почувствовав могильный холод костяной руки Смерти. Когда я допил
свою скорбную чарку, Смерти уже не было, на кухне были я, магнитофон и
ее фото. Клинило (да клинит и сейчас) меня от этой незамысловатой фот-
ки конкретно, ведь когда я говорил ей "люблю", я не лгал. Я смотрел на