"Филипп Кинред Дик. Высшая резервная должность" - читать интересную книгу автора

Макс. - Ну как я могу противостоять ему на выборах, когда у нас такие
неравные силы - он телевизионная знаменитость, а я нет. Это нечестно, я не
могу этого допустить.
"Джим-Джем может баллотироваться сколько ему угодно, - решил он в конце
концов, - все равно он меня не победит. Не доживет он до своей победы".
За неделю до выборов межпланетное агентство по изучению общественного
мнения "Телескан" обнародовало результаты последнего опроса. Ознакомившись с
этими цифрами, Максимилиан Фишер окончательно впал в тоску.
- Вот, полюбуйся. - Он перекинул доклад "Телескана" своему двоюродному
брату Леону Лейту, провинциальному юристу, ставшему с недавних пор
генеральным прокурором.
Его собственный рейтинг был смехотворно мал; все вело к тому, что
Брискин без труда одержит на выборах сокрушительную победу.
- А почему это так? - удивился Леон; подобно Максу, это был высокий,
плотный мужчина, отпустивший за долгие годы резервной работы весьма солидное
брюхо. Он давно уже отвык от всякой активной деятельности, откровенно
тяготился своим новым постом и не оставлял его исключительно потому, что
боялся подвести брата.
- Это что, - спросил он, оторвавшись от банки с пивом, - все потому,
что его показывают по телевизору? - Нет, - съехидничал Макс, - потому, что у
него пуп в темноте светится. Конечно же из-за телевизора, придурок ты
несчастный. Этот гад не слезает с экрана ни днем ни ночью. Имидж себе
создает.
- Да еще парик этот дурацкий, - добавил он после долгого, мрачного
молчания. - Для телеведущего это еще как-то, но для президента...
И смолк окончательно.
А дальше было еще хуже.
Тем же самым вечером ровно в девять ДжимДжем Брискин запустил по всем
своим станциям семидесятидвухчасовой телемарафон - с явным намерением
поднять свою популярность до совсем уж заоблачных высот, окончательно
гарантировать себе победу.
Одним из его зрителей был президент Фишер, уныло сидевший в специальной
президентской кровати с целым подносом еды под рукой.
"Вот же гад!" - думал он в миллионный раз.
- Гляди, - сказал Макс своему двоюродному брату, генеральному
прокурору, который сидел напротив в глубоком кресле и с аппетитом жевал
чизбургер.
- Просто возмутительно, - неразборчиво промямлил Леон.
- И ты знаешь, где у него студия? В глубоком космосе, далеко за орбитой
Плутона, там у них самый дальний передатчик, до которого твои фэбээровские
герои и в мильон лет не доберутся.
- Доберутся, - пообещал Леон. - Я сказал им, что они обязаны его
сделать - по личному указанию президента, моего родного кузена. Да когда то
будет, - безнадежно махнул рукой Макс. - Расторопности, вот чего тебе, Леон,
не хватает, расторопности. Но я скажу тебе по секрету одну вещь. У меня есть
в тех местах линейный корабль "Дуайт Д. Эйзенхауэр". Ему прихлопнуть эту
ихнюю станцию - все равно что чихнуть, и он готов это сделать по первому
моему слову.
- Ну и давай, Макс.
- Только мне очень этого не хочется, - вздохнул Макс.