"Филипп Кинред Дик. Рынок сбыта" - читать интересную книгу автора

Филипп Кинред Дик.

РЫНОК СБЫТА


В субботу к одиннадцати утра миссис Эдна Бертельсон была уже готова
отправиться в путь. Не считаясь с еженедельной потерей целых четырех часов
своего бесценного рабочего времени, она всегда совершала прибыльную эту
поездку сама, и всегда одна, чтобы не делиться ни с кем своей находкой.
А какое еще подберешь слово? Находка, потрясающий, невероятный подарок
судьбы. Даже сравнить не с чем, а ведь миссис Бертельсон занималась
торговлей уже пятьдесят три года. Даже больше, если считать годы,
проведенные в лавке отца; только их, правду говоря, можно и не считать.
Тогда она работала исключительно ради опыта (отец так ей и сказал), без
всякой оплаты. И опыт действительно появился, она почувствовала, что это
такое держать маленькую сельскую лавку, протирать залежавшиеся на прилавке
карандаши, разворачивать рулончики липкой бумаги от мух, отпускать
покупателям бобы и гонять кошку, которая повадилась спать на прилавке.
Теперь лавка одряхлела, да и сама миссис Бертельсон - тоже. Ее отец -
крупный, плотный человек с густыми черными бровями - много уже лет как умер,
дети и внуки разбрелись по всему свету, кто куда. Они появлялись в Уолнат
Крике неожиданно, всегда поодиночке, проводили здесь, истекая потом, сухое,
солнцем прокаленное лето и снова исчезали - поодиночке, как и приехали. С
каждым прошедшим годом и она, и лавка горбились, становились все более
хрупкими, а заодно - мрачными и даже страшноватыми. Чуть больше становились
сами собой.
Еще с самого утра Джеки спросил:
- Бабушка, а ты куда?
Хотя, конечно же, прекрасно знал куда. Как и всегда, она отправлялась
на своем грузовике в свою Субботнюю Поездку. Но Джеки нравилось спрашивать,
ему нравилась неизменность получаемого ответа. Ему нравилось, что ответ
всегда один и тот же.
На другой вопрос он получал другой неизменный ответ, но тут
неизменность нравилась ему уже меньше. Вопрос был следующий:
- А можно мне с тобой? Ответом всегда было нет.
Эдна Бертельсон деловито таскала коробки и ящики из подсобного
помещения своей лавки к старому угловатому грузовичку. Пыль покрывала
грузовик толстым слоем, металлические, выкрашенные красным борта погнулись и
проржавели. Двигатель был уже включен; астматически хрипя, он прогревался
под полуденным солнцем. Рядом с колесами несколько замызганных куриц
выклевывали что-то из пыльной пересохшей земли. На крыльце лавки
распласталась толстая овца с белой клочкастой шерстью; вялая, скучная морда
взирала на окружающую суету с полным безразличием. По бульвару Маунт Дьябло
сновали машины. По авеню Лафайета слонялись немногочисленные покупатели -
фермеры со своими женами, мелкие бизнесмены, подручные с ферм, несколько
городских женщин - этих сразу отличишь по аляповатым брюкам, рубашкам с
рисунками, сандалиям и шейным платкам. В лавке жестяной голос приемника
старательно выводил какую-то навязшую в зубах мелодию.
- Я же спросил тебя, - сказал Джеки с гордым чувством собственной
правоты. - Я спросил, куда ты едешь.