"Чарльз Диккенс. Жатва" - читать интересную книгу автора

- Просто замечательно, Том!
- И то сказать, для нее это не имело такого большого значения, как для
меня, - рассудительно продолжал Том, - ведь от ее брака зависела моя
свобода, мое благополучие и, пожалуй, даже карьера. У нее же другого жениха
не было. А оставаться дома - это все равно что в тюрьме сидеть, особенно
после того, как я уехал оттуда. Вот если бы она из-за старика Баундерби
отказала любимому человеку, - тогда другое дело. Но все-таки она поступила
очень хорошо.
- Уж куда лучше! И она так при этом спокойна.
- Она, как все женщины, - со снисходительным высокомерием отвечал
Том. - Женщина повсюду может ужиться. Она привыкла к своему положению и не
тяготится им. Так ли, этак ли, ей все равно. И потом, хоть Лу и женщина, она
все же не совсем обыкновенная женщина. Она может вдруг уйти в себя и целый
час о чем-то думать - я сам сколько раз видел, как она молча сидит у камина
и смотрит в огонь.
- Понятно. Сама находит, чем развлечься, - заметил Хартхаус, лениво
затягиваясь дымом.
- Не так уж много находит, как вы, быть может, предполагаете, возразил
Том. - Родитель наш забил ей голову всякой сухой материей. Это его система.
- Воспитал свою дочь такой, каков он сам? - спросил Хартхаус.
- Дочь? Не только ее. Он даже меня так воспитал, - сказал Том.
- Не может быть!
- Именно, именно, - подтвердил Том и покачал головой. - Вообразите,
мистер Хартхаус, когда я впервые покинул свой дом и поселился у старика
Баундерби, я был глуп, как пробка, и о жизни знал не больше, чем устрица.
- Полноте, Том! Я вам не верю. Вы просто шутите.
- Даю вам слово! - воскликнул щенок. - Вовсе я не шучу. Какие уж тут
шутки! - С минуту он сосредоточенно и важно курил свою сигару, потом
продолжал самодовольным тоном: - Ну, с тех пор я немного поумнел. Не
отрицаю. Но этим я обязан только себе. Родитель тут ни при чем.
- А ваша ученая сестра?
- Моя ученая сестра осталась почти такой, какой была. Она часто
жаловалась мне, что не умеет заняться каким-нибудь женским делом. И теперь,
наверно, ничего не изменилось. Но ее это не тяготит, - глубокомысленно
добавил он, затягиваясь сигарой. - Женщины всегда как-то уживаются.
- Вчера вечером, когда я заходил в банк, чтобы узнать адрес мистера
Баундерби, я застал там одну престарелую леди, которая, видимо, искренне
восхищается вашей сестрой, - заметил мистер Джеймс Хартхаус, бросая в камин
окурок сигары.
- Мамаша Спарсит! - догадался Том. - Как? Вы уже видели ее?
Его друг кивнул головой. Том вынул изо рта сигару, чтобы подмигнуть
похитрее (хотя веки уже плохо слушались его), и несколько раз ударил себя
пальцем по носу.
- Мамаша Спарсит, по-моему, не только восхищается Лу, - сказал Том. Я
бы назвал ее чувства - любовь и преданность. Мамаша Спарсит никогда не
ловила Баундерби, когда он ходил в холостяках. Что вы, что вы!
Эти слова были последними, произнесенными щенком, прежде чем он впал в
дремотное забытье, за которым последовал крепкий сон. Очнулся он от весьма
неприятного сновидения - ему померещилось, что в него ткнули носком башмака
и чей-то голос сказал: "Хватит, время позднее. Ступайте домой!"