"Гордон Диксон. Рыцарь и дракон (Дракон и Джордж #2)" - читать интересную книгу автора

вернулся бы в человеческое тело, трудно было бы прикрыть наготу
лохмотьями, лежащими вокруг него. Но оставить их прямо на тропе тоже
негоже. Он подобрал "пожитки" и связал их в небольшой узел, который
перевязал своим поясом. Когда Джим превратился в дракона, пояс тоже
разорвался, но концы можно было хоть кое-как связать.
Джим подумал, что если приладить конец пояса между парой треугольных
костяных пластин, растущих вдоль позвоночника от головы до кончика
драконьего хвоста, то узел, пожалуй, будет неплохо держаться на спине.
Он осторожно повернулся к коню и искоса взглянул на него: Джиму
совсем не хотелось вспугнуть своего скакуна чрезмерным вниманием. Тот уже
не дрожал, но все тело его покрылось испариной. Конечно, Бланшар де Туру,
благородному боевому коню сэра Брайена, он и в подметки не годился, что
прекрасно знал Джим, однако в конюшнях замка Маленконтри лучшей лошади не
сыскать, так что жалко было бы потерять такого скакуна, оставив его в
лесу. Но ведь сам Джим был сейчас законом, а кони боятся этих монстров
ничуть не меньше, чем кабаны.
Джим присел и задумался. Подойди он поближе, и конь в испуге бросится
прочь. Пытаться говорить с ним тоже бесполезно - драконий голос опять-таки
напугает животного.
Вдруг его осенило. Мерин - в приступе ностальгии Джим назвал этого
рослого кастрированного гнедого Оглоедом, как старый автомобиль,
единственное увлечение Энджи, которое Джим мог позволить себе
субсидировать в ту пору, когда они были выпускниками университета XX века,
- был воспитан не так, как Бланшар де Тур. Но сэр Брайен заметил, что
Оглоеда все же можно хоть чуть-чуть натаскать и заставить усвоить
кое-какие элементарные навыки.
Одна из самых примитивных основ воспитания Оглоеда, по сэру Брайену,
заключается в том, что перво-наперво конь должен подойти к всаднику, как
только тот пожелает сесть в седло. Конному воину иначе и нельзя. Если конь
сбросил рыцаря, но остался цел и невредим, рыцарю, чтобы вновь оседлать
скакуна, придется подозвать его, но в шуме и криках баталии, лязге мечей о
латы конь может просто не расслышать голос хозяина. Зато свист конь
услышит и узнает всегда и в любой обстановке.
Поэтому Джим пыжился как мог, чтобы приучить Оглоеда подходить на
свист; к удивлению Энджи, слуг да и самого себя, он достиг успеха. Может,
конь и сейчас подойдет на его свист. Только бы драконы умели свистеть. Но
делать больше нечего. Джим сложил не привыкшие к подобному обращению
драконьи губы в трубочку и дунул.
Сначала ничего не получилось. Затем так неожиданно, что он и сам был
поражен, из драконьего рта вырвался привычный призывный свист.
Оглоед навострил уши и тревожно зашевелился. Он вытаращился на
дракона, стоящего на тропе, но Джим из предосторожности не осмеливался
взглянуть на лошадь прямо. Он свистнул еще раз.
Он свистнул пять раз подряд, в конце концов Оглоед потихоньку бочком
подошел к дракону, и Джим схватил когтистой лапой свисающий повод. Наконец
добился своего. Он мог вести Оглоеда до самого дома Каролинуса. Кстати,
можно сделать еще кое-что: намотать пояс на луку седла и пусть лошадь
тащит узел с одеждой и доспехами. Джим дал коню понюхать лохмотья; Оглоед,
похоже, не имел ничего против их запаха, так что не протестовал, когда
дракон громадными лапами зацепил пояс за переднюю луку седла.