"Кристофер Дикки. Кровь невинных " - читать интересную книгу автора

одном случае смертоносный эффект сохранялся в течение двадцати минут, а в
другом - до двух тысяч семисот часов. Возможно, в случае войны
нервно-паралитический газ не собирались применять на передовых, потому что
он представлял опасность не только для врагов. Его разрабатывали, чтобы
использовать против внутренних войск, на аэродромах и, хотя никто не говорил
об этом прямо, против мирного населения. Это было самое страшное химическое
оружие. Чтобы умереть от подобных реагентов, не нужно даже вдыхать их.
Достаточно соприкоснуться с ними, что может произойти в любой момент. Их
нельзя увидеть, они не имеют запаха. Люди просто мгновенно падают замертво,
как жертвы чумы в библейских сказаниях, даже не зная, что их убило.
В лучшие времена Дагвея наши американские ученые заряжали этими
реагентами ракеты и артиллерийские снаряды. Их распыляли, как инсектициды, с
помощью самолетов, пропитывая эту забытую Богом землю песков, москитов,
ящериц-ядозубов и змей самыми зловещими компонентами, которые только могли
изобрести, в полной уверенности, что русские придумают нечто более ужасное.
Американцы много экспериментировали с системами замедленного действия,
устройствами вроде мин, которые срабатывают, когда враг проникает на наши
позиции. Возможно, некоторые из этих забытых или неправильно установленных
мин все еще находились здесь...
Но я не хотел об этом думать. "Клянусь, что добровольно вступаю..." - я
стал повторять про себя текст присяги, но это не помогало. Мысли все время
возвращались к газу. Теперь они послали сюда рейнджеров на тренировку, наши
ноги ободраны, распухли и кровоточат после путешествия по болотам. Нервная
система перегружена от усталости и долгого, утомительного пути в спецодежде
МОПП-4, напичканной защитными средствами от химического, биологического и
ядерного оружия: прорезиненной тканью, подкладкой с активированным углем,
капюшонами и, конечно, противогазами и запечатанными бутылками с
соломинками, через которые мы пили воду, как огромные мухи, сосущие нектар
из цветков. Иногда мы пересекали тот же самый участок в МОПП-0 - облегченной
униформе. Снимали маски и костюмы, у нас не было никаких средств защиты,
кроме маленьких аптечек с сывороткой. Но мы не имели права пользоваться ею,
пока у нас не начнутся судороги. Интересно, мы должны проходить здесь
обучение или на нас ставят опыты? Испытывают новые костюмы, а также смотрят,
какой эффект окажут на нас химикаты через несколько лет? Кто знает? Каждый
чувствовал здесь какой-то подвох. И даже если на самом деле все было в
порядке, нам все равно казалось, что это не так. В этом заключается
особенность ведения химической и биологической войны, ты начинаешь сходить с
ума, просто думая обо всем этом.
Самое время оправиться. Я тихо пробрался к низкому холмику недалеко от
лагеря и выкопал ножом небольшую ямку. Сидя на корточках и оглядываясь по
сторонам в сером предрассветном полумраке, я заметил еще одного солдата. Он
был черный, я не мог хорошенько рассмотреть его лицо, а он если и заметил
меня, то не подал виду. Сначала я подумал, что он пришел сюда затем же, что
и я, но потом увидел, что он снимает ботинки. Я закончил свое дело и
осмотрелся. Он поливал себя водой из фляги, ополаскивал руки, умывал лицо,
тер за ушами и даже вымыл ноги. Наверное, тоже думал о химикатах и пытался
их смыть. Затем солдат встал, положив руки на грудь, его голова была опущена
вниз, он стал похож на лежащего в гробу покойника. Это не было процедурой
обеззараживания. Я не мог понять, что он делает, и оставался в тени,
наблюдая. Он стоял лицом к солнцу, первые лучи которого уже забрезжили на