"Уильям Дитц. Только кровью " - читать интересную книгу автора

на победу, а этот инцидент может сорвать ее планы. Что было бы весьма
некстати, поскольку губернатор - одна из тех немногих, кто нас
поддерживает.
Були посмотрел собеседнику прямо в глаза. Он не желал сдаваться так
легко.
Лой нарушил молчание:
- Да, мы оба знаем, что Пардо по уши в дерьме и заслуживает наказания.
Два года на Дранге пойдут этому ублюдку на пользу! Но почему из-за
какого-то прохвоста должен страдать весь Легион? В чем мы меньше всего
сейчас нуждаемся, так это в негативном освещении событий со стороны прессы.
Були хотел было ответить, но генерал предупреждающе поднял руку.
- Не рубите сплеча, подумайте... Это все, о чем я вас прошу. Увидимся
в суде.
Намек ясен - извольте выйти вон. Були поднялся и со словами "Да, сэр"
повернулся к двери.
Лой, заметив гриву серебристо-серого меха, сбегавшую по шее
полковника, поморщился. Полукровка! Если так пойдет и дальше, кого еще
увидишь в Легионе? Чешуйчатых офицеров?
Его передернуло.

Конференц-зал был невелик, стены выкрашены зеленым с оттенком желчи.
Никаких украшений, кроме убого исполненного портрета капитана Жана Данжу и
вербовочного плаката в опрятной раме. На плакате был изображен Десантник
II, его руки исторгали смерть, вокруг - ковром - убитые, и надпись: "Он
гибнет последним". Из мебели многострадальный деревянный стол, шесть
разномастных стульев и мусорная корзина.
Патриция Пардо была хороша собой. Такая красота дается ценой труда и
расчета. Светлые волосы, зеленые глаза, белоснежные зубы. О чем бы она ни
заговорила, в ее речи сквозила привычка к приказному тону. Вот и сейчас...
- Фокси, сделайте перерыв. Я хочу поговорить с сыном.
Генри Фокс-Смит, темнокожий, с необыкновенно умными глазами, был
адвокатом, причем из лучших, и стоил каждого кредита из своих непомерных
гонораров.
- Патриция, скажите ему, чтобы больше не ходил под себя. Второго шанса
не будет.
По костюму, обошедшемуся в восемьсот кредитов, пробежала световая
рябь, когда Фокс-Смит вышел в коридор. Клацнула дверь, и Патриция Пардо
обернулась к сыну.
У капитана Мэтью Пардо были отцовские черты лица, материнские глаза и
полные, легко надувающиеся губы. Выглядеть беспечным ему никак не
удавалось, тем более в присутствии Патриции.
- Только одна преграда стоит между мною и президентским креслом. И эта
преграда - мой сын. Ты имел все, и все выбросил на помойку. Ради чего?
Нескольких сотен тысяч кредитов?
Мэтью Пардо смотрел на свои туфли.
- Ты закончила?
- Нет, - в тихом бешенстве ответила мать. - Никоим образом. У нас еще
есть шанс. Не ахти какой, но есть. По словам Фокси, все улики косвенные,
кроме результатов генетической экспертизы. О чем же ты думал, черт побери?
Да на такую дурость не был способен даже твой безмозглый папаша!