"Сергей Диковский. Комендант Птичьего острова" - читать интересную книгу автора

что случилось с Косицыным.


- Товарищ командир! - крикнул Косицын.
Никто не ответил. Корпус шхуны гудел от ударов. На палубе, сливаясь с
морем, шипела вода.
Он сложил руки рупором и крикнул еще раз в темноту, где вспыхивали на
ветру гребни волн:
- Товарищ команди-ир!
Он был один на мокрой палубе, освещенной только белизной пены. Желание
услышать товарищей, увидеть хотя бы издали силуэт пограничного катера
охватило его с удвоенной силой. Косицын продолжал кричать, поворачиваясь в
разные стороны, так как потерял всякую ориентировку. Временами он делал
паузы, чтобы перевести дыхание и прислушаться, но бесконечный, низкий рев
моря глушил посторонние звуки.
Внезапная вспышка света заставила Косицына обернуться. Справа по носу
шхуны прыгал с волны на волну прожекторный луч. Свет был на излете.
Далекий, ослабленный водяной пылью, носившейся в воздухе, он терпеливо
нащупывал шхуну. И Косицыну, несмотря на холод и мокрый бушлат, сразу
стало веселей и теплей. Широко море, а не пропадешь!
Он вернулся к штурвалу и попытался поставить шхуну носом к волне. Это
не удалось. Лишенная хода, "Кобе-Мару" рыскала из стороны в сторону,
подставляя ударам борта.
Между тем расстояние увеличивалось. Гребни стали беспокойней, острей.
Прожектор захватывал только концы мачт. Видимо, "Смелый" не мог осилить
волну. Сузив глаза, озябший Косицын силился разобрать сигнальные вспышки,
мигавшие на клотике "Смелого". Они были отрывочны, почти бессвязны.
"...Исправим... пойдем вами... зажгите бортовые... кливер... крайнем
случае... берег".
- Есть так держать! - ответил по привычке Косицын, и снова в море стало
темно.
Шхуна мчалась, не слушая руля, без бортовых огней, вздрагивая и
раскачиваясь, точно пьяная.
Она неслась мимо мыса Шипунского, окаймленного полосой бурунов, мимо
отвесной скалы с маяком, бросавшим в море короткие вспышки, мимо ворот в
бухту, где находился отряд, - все дальше и дальше на юг.
Косицын снял бортовые фонари и попытался зажечь их, прикрывая бушлатом.
Вода барабанила по спине, спички гасли от ветра и брызг. В конце концов
ему удалось зажечь фитилек, но волна неожиданно ударила сбоку, залила
масленку и выбила коробок. С тяжелым сердцем он повесил на место темные
фонари.
Приближался рассвет. Волны продолжала толпиться вокруг беспомощной
шхуны.
Косицын то и дело бегал к борту. Он никак не мог привыкнуть к морским
ухабам и каждый раз, возвращаясь к штурвалу с бледным лицом и
затуманенными глазами, твердил про себя: "Довольно! Черт! Ну, хватит, я
говорю!"
И снова, держась за леер, склонялся над морем. Когда рассвело, он взял
ведерко и смыл с дубовой решетки следы своей слабости. К счастью, палуба
была пуста.