"Сергей Диковский. Патриоты" - читать интересную книгу автора

В глубоких надписях, высеченных на глыбе неумелой, но сильной рукой,
светилась дождевая вода.

Он был пулеметчиком, сыном народа,
Грозой для бандитов, стеною для Родины.

А.Н.Корж. 1935 год. Ноябрь.

Теперь был апрель. Над глыбой летели пронизанные солнцем облака и
отзимовавшие на дубах упрямые листья.
Никита Михайлович слез с коня, вынул записную книжку и переписал
надпись. Начальник смотрел на него прищуренным глазом. Другой глаз
закрывала черная повязка.
- Не знаю, как насчет рифмы, - сказал капитан осторожно, - а смысл, мне
кажется, правильный.
Никита Михайлович нагнулся, поднял из пепла пулеметную гильзу и долго
вертел ее, точно сомневаясь, мог ли быть озорной большеротый Андрюшка
"грозой для бандитов". Гильза еще не успела позеленеть.
- Это его позиция? - спросил он, наконец, не глядя на Дубаха.
- Да, - ответил начальник.
- Он умер сразу?
- Нет, - ответил начальник.
Вдруг Никита Михайлович повернулся и, ухватив жесткими пальцами
красноармейца за пояс, затряс его с неожиданной яростью.
- Подбери боталы! - закричал он стариковским фальцетом. - Какой ты к
черту солдат! Нудьга! Простокваша!
Он долго кричал на Павла, забыв, что сам привез его на Дальний Восток.
Сын пошатывался от взрывов яростного отцовского горя. Наконец, он поймал
отца за руки и грубовато заметил:
- Давайте, папаша, успокоимся...
Никита Михайлович сунул гильзу в карман и сказал капитану более
спокойно:
- Это он такой только сегодня... квелый...
- Вижу, - ответил Дубах и, отойдя от камня, стал рассказывать, как в
стычке с японцами, прикрывая собой левый край сопки, был убит пулеметчик
Корж.
Это был долгий рассказ, потому что, пока во фланг японцам ударил
эскадрон маневренной группы, прошло четыре часа, и Корж шесть раз отбивал
атаку противника.
Когда капитан кончил рассказ, ветер успел высушить камень. Фазаны
выбрались из кустов и грелись на солнце, не обращая внимания на людей.
Весна бежала по тропам, тормоша, щекоча, путая прошлогоднюю траву.
- В десяти шагах от пулемета мы подобрали японца, - сказал в заключение
Дубах. - Он упал на собственную гранату. Это бывает, когда слишком рано
снимают кольцо.
- Он был офицером? - спросил Павел.
- Нет, рядовой второго разряда.
- Самурай оголтелый, - сказал зло Никита Михайлович и, путаясь в плаще,
стал садиться на лошадь.