"Светлана Дильдина. Попутного ветра!" - читать интересную книгу автора

кудряшками...
И Ника когда-то была вот такой. К счастью, она спит себе в кровати
возле нарисованного на стене звездочета в большом колпаке.
- Хочешь кролика? - спросил я.
Девчушка кивнула, настороженно поглядывая на меня. Я показал на кусты:
- Вон, видишь, ветка качается? Внимательней посмотри. Там и сидит,
серенький, пушистый такой.
Девочка заулыбалась. Кролик - это сокровище, к тому же куда важней и
реальнее и дороги, и дождя. Улыбка предназначалась зверьку, и ему же была
назначена вытянутая рука, слишком тонкая и слабая для пути в одиночку -
девочка села на корточки, приманивая слегка подмокшую живую игрушку. Кролик
не двинулся с места, втягивая воздух подвижным носиком, и косился на нас
неодобрительно, будто именно мы, люди, виноваты были в промозглой сырости.
- Пора... - я тронул девочку за рукав.
Она шагнула ко мне - без того, что принято называть детской
доверчивостью, скорее, с равнодушным послушанием. Она меня уже не боялась.
Человек, способный показать живого кролика, не может быть страшным.
Ромашка пророкотал приветствие, и мы полетели прочь, наверное, до
полусмерти перепугав серого зверька в кустах. По идеально ровной глади -
серо-перламутровой от дождя, - до грунтовой дороги, усыпанной невзрачной
галькой.
Девочка разжала руки, слезла с Ромашки и побежала по ней, не
оглядываясь, тревожа камешки. Следы оставались, легкие, но вполне
различимые.
Скоро они исчезнут.

И вот я на прежнем месте, как раз напротив белого столбика - начало
дороги. Ромашка фыркает, пугая кролика (интересно, все тот же сидит, или уже
другой?), просит ласки, и я провожу рукой по его мокрому от мороси боку. И
мы мчимся в Лаверту, где нет дождя, а солнце плещется в лужицах - неглубокий
снег тает стремительно, будто сам себе надоел.
Лаверта. Восемьсот тысяч жителей, город на берегу залива - узкого и
длинного, изогнутого наподобие полумесяца. То ли дно виновато, то ли солнце
так падает, только вода больше похожа на черное зеркало. Когда-то здесь
десятками тонули корабли, водолазы до сих пор находят золотые монеты и
обломки старинных ваз.
Здесь на мелководье у самого дна плавают плоские полосатые рыбки,
кокетливо изгибая тельце. Только в заливе они появляются с приходом весны -
метать икру, а сейчас дремлют где-нибудь в глубоких черных впадинах.
Здесь живут розовые шустрые крабики - они замирают, когда к ним
протягиваешь руку, и со всех ножек кидаются прочь, бочком, ночами видя сны о
шустрых надоедливых мальчишках, которые ловят их, дразнят, поднося пальцы к
самой клешне - и выпускают, наигравшись.

Не так давно мне казалось, что лучше города нет на свете. А сейчас,
поглядывая на молодых прохожих, я гадал - кто из них ночами спешит
запереться в квартире, а кто выходит на улицы бить стекла и жечь машины?
Дома стали сродни крепостям... ненадежным, поскольку выломать дверь часто
было проще простого.
Меня наверняка не ждут. Но друг мой дома, он и раньше не слишком любил