"Светлана Дильдина. Восемнадцать роз Ашуана" - читать интересную книгу автора

ворчал - развелось, отстреливать некому.
Слова его вызвали в памяти охоту - сам Ренни никогда на ней не был, и
по сему малейшего сожаления не испытывал, но старший брат...
Прошлое, само себе прожектор, подсвечивало ярким лучом то, что давно
скрылось в недрах памяти.

Когда по возвращении кто-то из родных обмолвился о неудавшейся личной
жизни второго внука, старик даже не удивился - куда подевалась его жена,
полноватая верная хохотушка?

Ренато не смог вспомнить, как звали того человека. Но помнил, как к
нему привязался Марк. Тогда старшему брату было пятнадцать...
Тот, однокашник отца, приезжал в Лейвере на охоту - в здешних заводях
водились дикие утки, в лесах - вальдшнепы и тетерева. Марк приклеился к нему
сразу, таскался хвостом. Гость брал его с собой на охоту. Приезжал два года
подряд, осенью, на полтора месяца, и это время было самым счастливым для
Марка.
Кажется, братец и ночевать порывался у него, домой не казал носу.
Родители поначалу были довольны, что сын под присмотром и занят делом - хотя
какое там дело охота...
Потом радости у них поубавилось. Мать сердилась, что Марк предпочитает
чужого, да еще приятеля отца... у них уже было неладно все. А отец опасался,
что подросток надоест другу хуже горькой редьки, и вдобавок страдало его
самолюбие - больно уж показательно Марк выбирал общество приезжего. Мол,
родители не нужны, никчемными воспитателями оказались.
Эх, Марк, Марк...
Когда ты возвращался от того, гостя, с тобой можно было разговаривать.
А потом улыбка сходила с лица, и ты отвечал грубостями или отмалчивался, и
закрывался в своей комнате.
Ренато явственно представлял то, чего никогда не видел - осенний лес,
желтоватый отсвет повсюду, неяркий, несмотря на буйство теплой палитры
красок, горьковатый запах умирающих листьев, черная земля. Легкий хруст под
ногами - сучки трескаются, когда на них наступаешь. Озеро, почти круглое,
сероватая осока по краям. Плеск крыльев, и взлетает селезень; раскатывается
выстрел...
Селезень, мокрый, лежит на мелководье, среди осоки. Рука поднимает его,
и покрытое перьями горло мертвой птицы отсвечивает зеленым и синим. Ее
бросают в охотничью сумку, и обратный путь через лес, и потрескивают сучки
под ночами.

На кухне мать разделывала принесенную дичь. Марк сперва помогал ей -
чудо чудное, диво дивное! - так благотворно влияли на него прогулки с
ружьем; потом вышел во двор, задумался. Смотрел на журавлиный клин,
перечеркнувший край вечернего неба.
Не удержавшись, Ренни подколол:
- Снайпер... А не жаль?
Марк неожиданно не ощетинился, а серьезно ответил:
- Я стараюсь не думать, что они - живые. Тогда можно.

Когда товарищ отца снова уехал, Марк его ждал - ожидание прорывалось в