"Любен Дилов. Незавершенный роман студентки " - читать интересную книгу автора

сотрем кое-что из вашей памяти. Ну, пойдемте!
- Но ведь это чудовищно, это фашизм! Мы с Цианой любим друг друга!...
Но если вы так относитесь ко мне, то отдайте мне ее и мое время.
Разумеется, это было очередной его глупостью и в какой-то мере
унижением. И когда Кирилл Монев понял это, он закричал срывающимся от
волнения голосом:
- И я не позволю вам издеваться над собой!
- Из памяти Цианы мы тоже сотрем эту вашу обоюдную блажь!
- Но послушайте, молодой человек, - обратился Кирилл к начальнику, и в
это время из открытого люка донесся смех инженера, который сказал:
- Профессор старше вас по крайней мере вдвое!
- Вот таким образом и происходит недопустимый обмен информацией! -
побагровел профессор. - Теперь он знает, что мы сохраняемся дольше.
- Но ведь мы скорректируем его память, - сконфузился
инженер-эксплуатационник.
- Я говорю все это для того, чтобы вы осознали, какой деликатности
требует всякое соприкосновение с иными временами... Циана, может, ты все же
покажешь, что ты хоть чему-нибудь научилась у меня?
- Будь благоразумным, - шмыгая носом, приблизилась к Кириллу Циана. -
То, кто ты хочешь - не реально. До сих пор темпоральные машины были для тебя
фантастикой. Все так и должно оставаться в дальнейшем, иначе то, что будет
занимать тебя, для окружающих будет казаться смешным и невероятным. Ты не
сможешь выдержать все это и разболеешься, понимаешь? - подменила она в
последний момент выражение "сойдешь с ума" словом "разболеешься", и он
представил себе следующую картину: он представляет Циану своим знакомым как
свою супругу и говорит: "Она из двадцать четвертого века. Мы прибыли на
машине времени..." Да, действительно - сразу обоих спровадят в психушку!
- Не сердись, милый, ведь я уже говорила тебе, что нет ничего более
жестокого, чем время!
- Дай я поцелую тебя на прощание.
Кирилл болезненно констатировал, что, спустя столько веков, такие
банальности, как слова и обещания еще не вышли из употребления. И еще он
вспомнил, что те же самые слова сказала ему Ветка, когда решила бросить его
после того, как вернулась из Африки, где проработала два года.
- Открой рот! - попросила его Циана.
- Циана! - окликнул ее профессор, но она уже вытащила из кармана
маленький флакончик, и пока Кирилл соображал, почему он должен открывать
рот, спрыснула Полость рта, да и все лицо Кирилла, прохладной и ароматной,
по всей вероятности дезинфецирующей, жидкостью.
Затем поцеловала его долгим поцелуем и снова спрыснула его лицо.
- А теперь ступай с ним! - сказала Циана, кивнув в сторону профессора.
- Все по правилам, - засмеялся профессор добродушно, но с иронией, -
однако это не снимает с себя отвественности за допущенные ошибки.
"Тогда, возле реки, они не вспомнила о флакончике", - отметил про себя
Кирилл Монев, и на душе у него потеплело. Ему захотелось поцеловать Циану
так, как это было принято в его время, но она увернулась и, шмыгнув носом,
направилась к проклятущей машине, из люка которой за ней ревниво наблюдал
инженер-эксплуатационник двадцать четвертого века.
Кирилл наконец согласился пойти с профессором, и согласился по той
простой причине, что иного выбора у него не было.