"Любен Дилов. Незавершенный роман студентки " - читать интересную книгу авторатак далее (в цивилизации Цианы лошади жили в заповедниках и на свободе, и
она никогда не слышала о том, что их подковывали). А под конец добавил, что лично у него подкова ослиная и счастье у него тоже ослиное. Но она не поняла шутки и спросила: - Это ваш обычай? - Да какой там обычай. Просто, когда я был маленький, меня лягнул осел. Вот и все. - Настоящий осел?! - восторженно завизжала Циана, словно большего счастья, чем лягнувший тебя осел, трудно себе представить. - Ненастоящие лягаются иначе, - добавил кандидат, и снова двадцать четвертый век не понял двадцатого. - Можно я потрогаю? - протянула она руку к его щеке и вздохнула ностальгически. - A y нас уже и шрам нельзя заиметь. Есть специальные регенерирующие средства, и кожа моментально восстанавливается. - Вам действительно нравится? - озадаченно прошептал "двадцатый век", замерев под ласками "будущего". - Сначала я подумала, что это клеймо, тавро. Ведь когда-то рабов клеймили, чтобы они не убегали. Но поверьте, так даже очень хорошо. - Э, коллега, вы совсем запутались в веках! Скажите спасибо, что вы не у меня на экзамене! - добродушно засмеялся он, и вдруг девушка вскочила и встревоженно произнесла: - Конец контакта! - Что? - неприятно удивился кандидат исторических наук. - Я сказала, конец контакта! Мне пора возвращаться. А вы очень хороший рассказчик. Но для историка это опасно. Все же, историк должен больше его сентенциями. Он обратил внимание, что ей доставляло удовольствие злить его, и подумал: возможно, я ей понравился. - Останьтесь еще. Я очень прошу вас! - пошел он за нею следом. - Нет, мне действительно пора. Я должна успеть стереть все то время, что была с вами. Иначе меня завалят на экзаменах. Ведь я не имела права вступать в контакт. Кандидат не понял ее, в чем не было ничего удивительного, ведь он, историк, не разбирался в темпоральных машинах. - Но зачем стирать? - спросил он. - Разве это время было для вас неприятным? Циане тоже не хотелось расставаться с кандидатом, и она решила откровенно рассказать ему, что это ее первый самостоятельный полет и что по программе она должна была "привремениться" в другом времени (кандидат не сразу сообразил, что машина времени не приземляется, а привременяется) и сразу же лететь обратно, не нступая в контакт с эпохой, в которую попала по ошибке. И только теперь, говоря все это, Циана Вдруг поняла, какую непростительную ошибку совершила. - Я очень прошу вас, забудьте о нашей встрече! - торопливо добавила она. - Скажите себе, что это был сон, иначе вам будет казаться, что вы сошли с ума и вы будете очень страдать! Он пылко схватил ее за руки. - Циана! Для историка нет большего кощунства, чем уничтожить целое событие! Неужели вы так сразу вычеркнете из сердца такое чудесное время? Столь архаичная манера выражения своих чувств растрогала Циану до слез. |
|
|