"Любен Дилов. Новогодняя трагедия" - читать интересную книгу автора

скафандра никуда не выйти, а в скафандре трудно флиртовать и строить глазки.
Несколько имеющихся в наличии гостиниц круглый год переполнены
туристическими группами. На время новогоднего наплыва для туристов пришлось
временно установить в Долине Молчания специальные герметические бараки.
Уж не знаю, какому болвану пришло в голову это название - во всех
долинах Титана, равно как и на его горах, молчание совершенно одинаковое.
Наверное, пальма первенства принадлежала какому-нибудь агенту
"Титантуриста", который, надо отдать ему должное, все же был умнее многих
своих клиентов. На Земле люди жаждут тишины и за неделю отдыха в такой вот
Долине Молчания с радостью выкладывают все свои сбережения. Однако когда во
временные бараки набивается несколько тысяч туристов, наступает такое
молчание, что хоть беги на другой край Солнечной системы
Право же, жена напрасно нападала на француженку. Звонок Ивонн разбудил
нас на рассвете Шампанское все еще пузырилось в моем мозгу, и я с трудом
соображал, но на этот раз на экране было ее лицо, и оно было залито слезами.
- Прошу тебя, немедленно приезжай!
- Что стряслось?
- Здесь увидишь.
Рефлексы мои были парализованы, и я долго возился со скафандром, зная,
что осторожность - прежде всего, потому что | на улице всегда подстерегает
опасность. Из гаража ракетные сани я вывел, но и с ними пришлось повозиться,
пока заработал, мотор. Несмотря на то, что мы жили на постоянно согреваемой
Сатурном стороне, несмотря на наличие у Титана атмосферы, ∙ здесь постоянно
царил космический холод. Жена выразила желание поехать со мной, но я
категорически отказал ей. Раз Ивонн вызвала меня одного, значит, произошло
нечто такое, что может оказаться не для женских нервов.
Моя задержка дала Ивонн возможность успокоиться, и когда она открывала
мне герметическую дверь шлюзового коридора, глаза у нее были совсем сухие,
но с выражением застывшей в них боли. Снимая шлем, я поинтересовался, долго
ли она собирается меня задержать и стоит ли вылезать из скафандра, но она
только кивнула мне и бегом вернулась в гостиную. Озадаченный таким приемом,
я снял скафандр, привел в порядок прическу - как-никак был праздник - и
постучал в дверь гостиной.
- Входи, входи! - крикнула Ивонн.
Как часовой, она стояла за высокой спинкой кресла, а в нем с
зажмуренными глазами, до подбородка закутанный одеялом, сидел Иван. Лицо его
было такого же цвета, как снег в тех краях, где серных примесей больше, чем
метановых: желто-белый, с темными разводами, оставленными тенью скал,
освещенных косыми лучами Сатурна. Иван сидел, не открывая глаз, будто
забывшись нездоровым сном.
- Эй, люди, что здесь происходит? - с наигранной бодростью воскликнул
я, надеясь, что действительно не произошло ничего страшного.
Ответом мне было молчание, причем не такое, какое было сейчас в Долине
Молчания. Подойдя к другу, я коснулся его лба. Внезапно схватив мою ладонь,
он закрыл ею глаза и всхлипнул:
- Дружище!
- Ты только посмотри, до чего мы дожили! - воскликнула Ивонн, рывком
сорвав с него одеяло.
Трудно сказать, что я испытал при виде открывшейся мне картины.
Какое-то смешанное чувство, которое не знаю, как и передать. Одним словом,