"Крутой приз" - читать интересную книгу автора (Щеглов Дмитрий)

Глава 11 Желаю удачи

Переодевшись, Лиза пошла на корму парохода. Первый ажиотаж у рыбаков и болельщиков спал. Она обошла по кругу палубу. Только у Галушкина Феди добавилось в ведре рыбешка, он светился, как новый медный пятак, а остальные праздновали пока неудачу.

– Гы…гы…гы! – веселился Федя, комментируя ход соревнования. – На блесну сейчас ничего не поймаешь. Рыба не такая уж и дура, чтобы на голый крючок бросаться. Червячка надо подвесить, замануху.

– А больше ни у кого ничего?

– Нет! Глянь, что живодер делает! – кивнул головой в сторону соседа Федор. Клим распластал на палубе живую лягушку, а вторая, располосованная посередине, вялилась в это время у него на солнце.

– Подожди, еще не вечер, посмотрим, как ты тогда запоешь! – беззлобно сказал Клим.

Лиза вздрогнула и передернула плечами. Зрелище было довольно неприглядное.

– На сома! – пояснил Клим. – Мы одним махом, всех побивахом!

А Федя вытащил еще одну плотвичку.

– Чего уж там мелочиться, тащи, Клим, сразу кита!

Лиза прошлась по палубе. Егора нигде не было видно. Она была озадачена, вчера он просился, чтобы его включили в участники соревнования, а сегодня отсутствует. И спросить не у кого, где он? Ревность холодной гадюкой заползла ей в сердце. Может быть, он с кем-нибудь из молоденьких операционисток сидит в это время в музыкальном зале? Как они вчера его обступили! Где все дамы?

На палубу вышел Демьян Петрович. Точно также, как и Лиза он обошел рыбаков, глянул на улов Феди, подошел к Климу, скептически посмотрел на лягушек и спросил:

– На сома?

– На него! – ответил Клим.

– Правильно! А мы с племянником будем ловить на квок!.. Только чуть-чуть попозже, – он повернулся к Лизе. – А вы почему не на концерте?

Лиза растерялась и покраснела.

– Я думала, что мне здесь надо быть.

– Зря, зря! – сказал Демьян Петрович, – мой племянник Егор очень хотел, чтобы вы побывали на его концерте. Я к нему утром заходил, так он выставил меня, чтобы я не мешал ему репетировать… И о вас все время спрашивал, кто вы, да что вы. – Он посмотрел на часы. – Концерт наверно уже закончился. Не стоит теперь ходить. Лиза готова была заплакать. Нужна ей была эта рыбалка, как собаке пятая нога. Старик, понял ее настроение.

– Не переживайте особо, Лизавета, скоро он выйдет.

Галушкин Федя, прислушивающийся к их разговору, ехидно улыбнулся.

– О, куда ты метишь, Лизавета, мы, получается тебе не пара.

– Конечно не пара, – сказала Лиза, – пару карасей поймал и радуешься раньше времени.

– А они вообще пока ничего не поймали!

– Еще поймают! – с обидой сказала Лиза.

– Сома! – заржал Федя. – На квок!

– На квок! – подтвердил Демьян Петрович, – к концу дня посмотрим, кто будет смеяться, а кто плакать. Между прочим, Федя, вот ваш товарищ, – он указал на Клима, – не знаю, как его по имени отчеству, грамотнее всех поступает. Тоже на сома нацелился, только он на лягушку, а мы на квок.

Хоть Лизе и хотелось подняться в музыкальный зал, но теперь она решила остаться на палубе до конца. Она через силу улыбнулась и спросила Демьяна Петровича:

– А как на квок ловится?

Демьян Петрович в ответ ей благодарно улыбнулся и стал рассказывать:

– У сомов есть способность издавать звук. Квохченье производится всегда летом. Они, как наседка кудахчат. Идет он обычно на квок, полагаясь встретить самку. Когда он слышит квок, то думает, что его ищет самка. Сом ленивая тварь, он лишний раз хвостом не шевельнет. Сом ложится под глинистым крутояром, а он вон там у противоположного берега. Туда и будем забрасывать крючок. Вечером там будет тень, то что сому надо. Мне кажется, должны там сомы быть. Сом обычно плывет как подводная лодка, оставляет после себя светлую полосу, бурунит дно, и в том месте, где он только что проплыл, выходят мелкие пузырьки воздуха. Я по-стариковски дальнозоркий, пузырьки видел там. Так что ловцы окуньков нам не конкуренты.

Камень был брошен в огород Феди Галушкина. Он снисходительно улыбнулся.

– Один уже щуку поймал, мы хоть ее хвост видели, а тут сом. Он, думаете дурнее щуки?

На его желчь откликнулся Клим.

– Относительно умственных способностей щуки не знаю, но с твоими мозгами, мозги сома могу сравнить, – отбрил его Клим, – сом, уверяю тебя, Федя, в сто раз умнее тебя.

Лиза смотрела на воду. Летний карнавал ликовал и кружился в радостном празднике жизни. Водяные ослики. Ручейники. Жуки-плавунцы. Стрекозы. Вдалеке зеленые опахала водорослей. Берег спрятавшийся в тени высоких, раскидистых деревьев.

«Странно устроен человек, – подумала Лиза, – сидя здесь на борту теплохода, обозреваешь окружающую красоту, и тебе хочется раствориться в ней, у тебя непреодолимая тяга к далекому, мечтами ты на крутом берегу. Но как только ты оказываешься там, где минуту назад тебе казался рай земной, как начинаешь завидовать пассажирам любой плавающей мелкой посудины, а если это белый пароход, с которого льется музыка, то он тебе кажется недосягаемой мечтой.»

К сожалению, мечта вблизи намного прозаичней, чем кажется издалека. Непонятная тревога охватила Лизу. Всю последнюю неделю у нее было ощущение, что она в банке не на своем месте. Как в белесом тумане под ногами крепкая почва, а ориентиры жизненные потеряны. И ничего она с собой не могла поделать, сколько ни твердила, что все «о-кей!».

Мысли ее вернулись на грешную землю. На палубу щебечущей стайкой высыпали сотрудницы банка. Выплыла ее знакомая матрона, Екатерина Вольфовна. Она сразу подошла к Лизе.

– Как дела?

– Вот Федя впереди всех! – показала она на ведро стоящее рядом с Федором Галушкиным.

– А остальные как? – взгляд ее остановился на могучей спине Клима. Тот как раз в это время крутил катушку.

– Пока никак! Ваш супруг, тоже ничего не поймал, он с другого борта!

– Ах, а я и не надеюсь особо на него.

Появившиеся дамы болельщицы, подали идею.

– Пока у них не клюет, давайте разыграем свой приз.

– Правильно, нечего тянуть!

– Даешь хату!

– Где будем разыгрывать?

– В музыкальном зале!

– Там прохладно и хорошо.

Такой оборот событий не устроил мужчин. Они загалдели.

– Мы тоже видеть хотим.

– Давай здесь!

– Не тяните резину.

Федор Галушкин снова съехидничал.

– Клим, кто-то обещал во всеуслышание, что принесет шары. Иди в бильярдную, готовь их. – Галушкин и тут старался подставить ножку своему основному конкуренту. Время утекало с катастрофической скоростью, но ни у кого, кроме него не плавало ничего призового в ведре. Он готов был по минуте по грамму вырывать у соперников преимущество. «Может быть его тактика и правильная», подумала Лиза. А матрона, взяла инициативу в свои руки.

– Список дам у кого?.. Лиза, он остался у вас в каюте… В чем будем разыгрывать?.. Где бильярдные шары?.. Клим, за ними надо сходить!

Краснянская и Семигина, стоящие отдельно, понимающе презрительными взглядам смотрели на Екатерину Вольфовну. Краснянская вежливо перебила ее.

– Не мешало бы и стол вынести на палубу, стулья, огласить еще раз список и условия конкурса.

– И время точно назначить! Через час например, в шесть ровно, устроит всех?

– Устроит!

– Начало в шесть! – радостно загалдел женский контингент.

– Вам час хватит, чтобы все организовать? – вежливо-превежливо спросила главбух Семигина самозваного организатора Вольфовну, и столько ядовитой ненависти и желчи было у нее в вопросе, что Лиза удивилась. Где та могла ей дорогу перейти? Клим нехотя отложил в сторону спиннинг.

– Мне что одному таскать стулья и стол? Час на это уйдет!

– Но ты же у нас крутой рыбак! – съязвил Федор Галушкин. – Нагонишь еще!

С палубы уходили трое, Лиза, Клим и матрона.

– Пойдем, сходим, список проверим еще раз! – громко объявила Вольфовна. – Через час прошу быть всех на месте.

Сзади легкими снежными хлопьями закружился злой шепоток, но как только Вольфовна обернулась, он тут же растаял.

– Клим, а на стульях будет удобно?…Сидеть! Лиза, а ты куда? – скалил зубы Федор Галушкин.

Когда они спустились по трапу, Вольвовна одним словом охарактеризовала банковскую публику.

– Мерзавцы! Отдохнуть по-человечески не дадут.

Впереди шагала матрона. Она знала куда идти. Перед каютой Лизы матрона облизала пересохшие губы и с хрипотцой в голосе сказала:

– Лиза, ты бы насчет стульев узнала у администрации пока.

– А сколько это пока?

Матрона посмотрела на Клима. Тот протянул руку за ключом.

– Подожди меня в бильярдной, я скоро.

В зале, где стояло два бильярдных больших стола, было прохладно и темно. Лиза села в мягкое кресло, стоящее у стены и задумалась. Боже мой. Кто бы сказал ей пол года назад, что она вступит с кем попало в сомнительную сделку, она бы ему лицо расцарапала. А тут не прошло и пол года, как она в Москве, и у нее совершенно иная философия, иной жизненный уклад, окружение, иная шкала ценностей. Быстро же человек ржавеет душой. Чтобы стал он на две ноги, пришлось ему пройти эволюцию в сотни тысяч лет, а вот вернуться на четыре конечности и превратиться в свинью или волка на это большого ума и времени не требуется, достаточно рассыпать перед ним бисер или загнать его в такие условия, чтобы он с тоски завыл на луну. У нее было еще время отказаться от вызвавшую еще бы недавно брезгливость предложения Клима, но на чашу весов была поставлена ее будущее в Москве. Сможет ли она бросить в столице якорь? Жилье по нынешним временам – все! Решение было принято на интуитивном уровне. Лиза ощутила в себе непонятно откуда накатывающую волну жестокости. Раньше она такой не была, когда вытирала сопливые носы первоклассников. А ведь прошло всего пол года, как она перестала быть училкой.

Долго Лиза сидела в бильярдном зале дожидаясь Клима. Наконец дверь открылась и он появился с матроной, в окружении галдящих девиц.

– Стол и стулья в партере уже стоят. Ты где была? – незаметно протягивая ключ Лизе, нахально спросил Клим, – мы тебя обыскались с Екатериной Вольфовной.

Девки прыснули со смеху.

А Клим балагуря, подошел к стене и снял одну из полочек, на которой рядком лежали бильярдные шары. Несколько штук он переложил на другую полку, а остальные сложил в два ряда таким образом, чтобы хорошо были видны их номера, с нуля, по девятый.

Нести шары он доверил Вольфовне, а вот мешок девчатам.

Так они и вышли на люди. Впереди матрона несла шары, за ней девчата несли пустой мешок, а сзади шествие замыкали Клим с Елизаветой.

Екатерина Вольфовна была умиротворена и лучилась счастьем. Как мало оказывается надо такому большому человеку. На палубе по кругу в два ряда были выставлены двадцать стульев, и еще три стула находились в президиуме, перед столом накрытым белоснежной скатертью. Клим поставил полочку с бильярдными шарами на стол, поклонился дамам и вернулся к своему спиннингу. Мужчины, до этого более или менее равномерно распределившиеся вдоль бортов парохода, постарались подтянуться на корму, чтобы им лучше было видно развертывающееся действо. В первом ряду импровизированного партера сидели Краснянская и Семигина, а в президиум, занявший председательское место Демьян Петрович, пригласил Екатерину Вольфовну и Лизу. Под Вольфовной подозрительно скрипнул стул, когда она села на него. Демьян Петрович встал, глянул на часы, смущенно почесал за ухом, потом вырвал волосок из ноздри, внимательно его рассмотрел, стряхнул, и только после этого объявил:

– Итак, уважаемые дамы! Начинаем ваш конкурс. Но прежде, чем его начать, я хотел бы два слова сказать о его организаторе.

Лиза видела, как кисло переглянулись Семигина с Краснянской, вперив в нее недобрый взгляд. У нее тревожно сжалось сердце. Дополнительные юпитеры сейчас ей были ни к чему. А Демьян Петрович не обращая внимания, на легкий шепот, прошелестевший завистливым ветерком по двум женским рядам, уверенно продолжал:

– Так вот! Хоть ваш директор банка и порядочный жулик, но отдать должное ему надо, утешил сегодня он меня, да и вас наверно порадовал. Такой праздник организовал. Честь ему и хвала. Да простятся ему все грехи: и прошлые, и нынешние, и те, что он сделает в будущем.

Лиза мысленно перекрестилась и обрадовалась, что разговор идет не о ней. Только она об этом подумала, как Демьян Петрович повел рукой в ее сторону. Он продолжил:

– Не буду вас утомлять, дорогие дамы, но мне действительно приятно, что ваш дружный коллектив пополняется достойными кадрами. Я передаю слово, тому, кто принимал самое живейшее участие в подготовке этого конкурса. Пусть нам еще раз напомнят условия конкурса.

Не успел Демьян Петрович сесть, как, опередив Лизу, со своего места вскочила Катерина Вольфовна.

– Спасибо, за высокую оценку нашего труда! – с места в карьер взяла она, вызвав невольные улыбки в партере, – у нас, как у матросов, нет вопросов. А условия следующие; вот в тот мешок…

Она потянулась в партер, откуда ей передали пустой мешок.

– Вот в этот мешок я складаю два раз по десять, двадцать бильярдных шаров, которые имеют нумера с нуля и наверх до девяти, и затем их мешаю.

Матрона высыпала шары в мешок и стала им потряхивать. Слышно было, как шары бьются друг об друга. В такт биению, у нее на груди покачивались собственных два шара, которым позавидовала бы любая американка, помешанная на большом бюсте.

– Пока я их мешаю, пусть Демьян Петрович еще раз огласит список претенденток.

Вольфовна гордо посмотрела в партер, ей нравилась собственноручно присвоенная роль ведущей конкурса.

– А можно уточнить, чтобы в последующем не было неясностей? – подняла руку главбух Семигина, – Претенденток, на что?

– На Клима! – дурашливо заржал Федор Галушкин. Он сидел со своей удочкой, как раз за партером. Шутка его, в общем то была бы беззлобной и безобидной, и вызвала бы легкие улыбки, если бы не утренний инцидент. Вольфовна густо покраснела.

– Демьян Петрович! Я прошу меня оградить! – как осой укушенная взвилась она.

– От кого оградить? – или не понял, или сделал вид, что не понял Демьян Петрович. На этот раз, весь партер, смеясь, громко проскандировал:

– От Клима!

Вольфовна поджала губы гузкой.

– Ну, вот сбили с мысли, я забыла с чего я начала.

С Клима!

Теперь хохотала вся палуба. Вольфовна оказалась достаточно хитрой женщиной. Поняв, что ей вовек теперь не отмыться добела, она сначала легонько хихикнула, а потом ее грудной, громкий смех, выделяясь в общем хоре, повел собственную партию. Разрядка хорошей получилась. Общий смех снял напряжение, копившееся весь день. Дальше оглашение условий конкурса пошло легко и просто. Демьяном Петровичем был зачитан список из двадцати двух женщин. По настоянию Вольфовны каждая из участвующих в розыгрыше дам, на всякий случай записала свой номер на руке. Не сделали этого только Краснянская с Семигиной.

– Мы и так можем запомнить!

– Мы не в Освенциме!

Вольфовна в очередной раз обиделась, и как ей показалось, привела неотразимый довод.

– Я же на руке, а не «абы-где» предлагаю!

Привычка не заканчивать фразу в очередной раз сыграла с нею злую шутку. С непонятной, вызывающей злобой Кряснянская воскликнула:

– Предлагайте где хотите, это ваше личное дело, но не укладывайте нас всех в одну постель!

– С Климом! – снова раздался голос Федора Галушкина. На этот раз его реплика успеха не имела. Вольфовна недобро сузила глаза, а осторожный Демьян Петрович на всякий случай изъял у нее из рук мешок с бильярдными шарами и передал их Лизе.

– Садись! – строго приказал он Вольфовне и еще строже посмотрел на Краснянскую.

– И это говорит первый заместитель директора банка? А вам не кажется, уважаемая, что на вашей должности вам несколько жмут ботинки?

Поставил Краснянскую на место он здорово. Та не только прикусила язык, но еще и подтянула ноги, хотя правильно поняла намек.

– Итак, я предлагаю тянуть шары. Начинайте Елизавета, – сказал он, забирая из рук Лизы мешок. Встряхнув его, он чуть-чуть освободил ему горловину. Отвернувшись в сторону, Лиза запустила в мешок руку. Женщины притихли в напряжении, за их спинами сгрудилась мужская половина, которая на этот раз сама перешла в разряд болельщиков. А Лиза внезапно похолодела. Она напрочь забыла, который шар ей надо сначала вытащить, холодный или горячий. Она нащупала и тот, и другой, но вот вспомнить очередность доставания никак не могла. И времени на раздумье у нее не было. Холодный, потом горячий, или наоборот, горячий, потом холодный?

– Лизка, тяни! – раздался ободряющий голос Федора Галушкина. У Лизы лоб покрылся испариной. И тут она вспомнила, как рифмовала с «удачей рыбачей», «шар горячий», и никак не могла скрестить хорей и амфибрахий. «Шар горячий – фундамент удачи»! Не вовремя родившаяся железобетонная строка сбила ее с толку. Нащупав в мешке горячий шар, Лиза медленно вытащила его. И лишь, когда он оказался на виду у всех, Лиза вспомнила, что первым надо было вытаскивать холодный шар.

– Цифра семь! – громогласно объявила Катерина Вольфовна. Общий вздох разочарования тут же перекрыл новый всплеск надежды.

– Повторить!

– Кидай его обратно.

– Ты чё тянешь, Лизавета, у нас столько баб на пароходе нету! – со смехом воскликнул Федор Галушкин. – Тащить не умеешь!

Прав он был. Второй шар, который надо было доставать вслед за первым, под каким бы номером он ни был, давал седьмой десяток. А конкурсанток – двадцать две.

– Кидай его обратно, – показал рукой Демьян Петрович на мешок, который держал раскрытым.

– Разыгрываем по-новому! – объявила Катерина Вольфовна. Сидеть в президиуме даже такого маленького конкурса доставляло ей огромное удовольствие. Она, как павлин постоянно охорашивала перышки платья и вертела головой в разные стороны.

Шар исчез в мешке. Демьян Петрович несколько раз его так встряхнул, что было слышно, как шары бьются друг об друга. Затем он снова подставил горловину мешка Лизе. Холодный, как лед шар попался Лизе не сразу. У нее еще мелькнула мысль, а не вытащить ли другой, но рука сама, давя в зародыше сомнения, покинула чрево мешка.

– Шар, номер один! – вновь перехватила инициативу в свои руки Вольфовна.

– Ура! – девять человек в партере радостно вскинули руки. Это были они, те, кто стоял в списке во втором десятке. Они отлично знали, что приз теперь будет разыгрываться между ними. Семигина и Краснянская демонстративно встали и ушли. Пора было доставать второй шар, но что делать с первым Лиза не знала. Она так и держала его в вытянутой руке. Шар был слишком холоден, и попади он в другие руки, мог бы моментально вызвать подозрения. Лиза не стала класть его на стол, а всего лишь переложила в левую руку, подняла ее вверх и полезла за вторым. Теперь, чтобы получить приз, ей надо было всего лишь повторно достать шар под номером семь. Но когда она начала его искать на дне мешка, теплыми ей показались все. Испарина выступила у нее на лице.

– Доставай! – раздались нетерпеливые крики.

– Не тяни кота за хвост!

– Даешь фазенду!

Возгласы были исключительно мужские. Им не терпелось вернуться к собственному конкурсу, который из ложной солидарности с прекрасным полом они ненадолго прервали.

Вот этот теплее остальных, подумала Лиза и достала руку из мешка. Она боялась глянуть на него и разжать кулак. Номер не был виден ни ей, ни банковской публике с нетерпением взирающей на нее. Наконец Лиза легонько повернула шар в руке.

– Семь! – раздался чей-то мужской голос.

– Выиграл шар номер семь! – постаралась поскорее объявить результаты конкурса Вольфовна. – Поздравляем победительницу. Сейчас посмотрим, кто у нас под номером семь?

– Как семь? – оторопело спросил Федя Галушкин. Он перестал даже оглядываться на свой поплавок. – Семнадцатый номер выиграл.

– Ты чё фуфло гонишь! – осадил жену ее благоверный Ваня. – Сядь, не светись!

А Лиза продолжала держать оба шара в вытянутых руках; в левой – под номером один, в правой – под номером семь. Номер семнадцать всем хорошо был виден. То, что в конкурсе наступила небольшая заминка ее и спасло. Лиза левой рукой отогревала ледяной шар. Не хотел он быстро вбирать в себя тепло.

– Так какой номер все-таки выиграл? – спросили сразу несколько человек.

– Жюри объявило номер семь! – воскликнула претендентка, которая шла в списке седьмой. – Мое дело маленькое.

Это была высокорослая девица с длинными ногами и высокой модной прической. Лиза видела ее всего один раз, когда она подъезжала к банку на спортивной красной иномарке. Кто-то, кажется Балаболкин Вячеслав, в спину ей завистливо еще бросил:

– О, юристы на чем разъезжают! Не то что мы – на Жигулях.

И вот теперь эта красавица предлагала признать за ней победу. Раздались возмущенные голоса?

– Семнадцатый номер выиграл.

– Кто там шел семнадцатым?

– Лизка, ты чего молчишь? – выкрикнул Федя. – Ты выиграла.

– Гляньте, она от радости онемела!

– Да опусти ты руки.

А юристка строевым шагом подошла к столу и, глядя в упор на растерявшуюся матрону, потребовала:

– Подтвердите, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит, что приз выиграл номер семь. Вы так объявили.

Матрона умоляющими глазами посмотрела на Демьяна Петровича.

– Выиграл номер семнадцатый, Беркут Елизавета Степановна, и вы это лучше меня знаете. – спокойно объявил председатель совета директоров. – Наша уважаемая Екатерина Вольфовна, которая объявила вас победительницей, считать умеет наверно только до десяти. Не обессудьте ее.

Раздался одобрительный смех. Демьян Петрович медленно, будто заколачивая гвозди в крышку гроба несбывшихся надежд юристки, продолжал:

– Так что ваши претензии не принимаются, уважаемая.

Раздались возгласы:

– Правильно!

– Елизавета, накрывай поляну!

– Лиза поздравляем!

– На новоселье пригласи, не забудь!

– Ишь невеста какая, с приданным!

Лиза положила оба шара в мешок. Радости никакой, одна опустошенность на душе.

– Вы почему не радуетесь? – участливо спросил ее Демьян Петрович. – Боитесь, что обманут вас?.. Не бойтесь!..Мы это дело сейчас оформим, как положено.

Он повернулся к Краснянской и Семигиной, которые у борта что-то оживленно обсуждали.

– Ну-ка, уважаемое начальство, быстро мне на стол сертификат или свидетельство, как оно у вас там называется. Я своей рукой впишу в него фамилию Елизаветы. А то мне тоже пора включаться в свой конкурс.

Против лома, нет приема, окромя другого лома. С начальством не поспоришь. Сертификат оказывается, был заранее заготовлен и находился в руках наших дражайших дам. Через минуту Лиза имела на руках документ, удостоверяющий ее право на владение двухкомнатной квартирой в московской области.

Она ожидала больше поздравлений. Подходили в основном мужчины, и, набиваясь в гости, как целину, осваивали одну и ту же тему, ее одиночество.

– Может быть у меня кто-то есть? – отбивалась Лиза.

– Разведка донесла, что никого нет!

– Мы все про тебя знаем!

– Ничего вы не знаете!

Поздравить ее подошел и Егор. Лиза неожиданно зарделась как маков цвет.

– Поздравляю! – пожал он ей руку, – вот собираюсь выиграть конкурс рыбака, – смущенно сказал он, – вы бы дали мне свой новый адрес, а я бы подъехал, покатались бы вместе.

– Я телефон могу дать!.. Родственников! – уточнила Лиза. – Можете в любое время звонить.

Федор Галушкин не преминул, чтобы и тут не встрясть в чужой разговор.

– Ох, Лизавета, просишь, просишь тебя, ничего не допросишься, а тут сама телефон предлагаешь. Чудеса! Влюбилась, что ли?

– Дурак ты, Федор, и уши у тебя холодные, – огрызнулась Лиза. Довольный Федя хохотал. Смех у него был незлобивый. Грех на такого обижаться. Егор стал готовить спиннинг. Чтобы не мешаться под ногами, Лиза выбрала себе наблюдательный пункт на самой верхней палубе, за спасательной шлюпкой. Она даже вздремнула, когда услышала рядом знакомые голоса. Один, принадлежал председателю совета директоров Демьяну Петровичу, а второй – начальнику охраны банка Муромцу.