"Любен Дилов. Ограбленная истина" - читать интересную книгу автора

Любен Дилов

Ограбленная истина

Перевод Ирины Кондаковой


А. Н. СТРУГАЦКОМУ

Я поднялся и тут же ощутил анисовую мягкость мастики в коленях. Много
лет я не пробовал этого коварного напитка, но Аркадию Натановичу он очень
понравился - я предложил ему его как самый экзотический в первый же день его
пребывания в Софии, а после второй рюмки с мастикой смирился и я. Карл
наливался кока-колой, потому что внизу его ждала машина, на которой он
приехал из самой Москвы. И все грозился, что вечером наверстает упущенное. Я
сказал:
- Извините, мне надо позвонить в редакцию.
Мастика смягчила и мое произношение. Мне показалось, что это извинение
я произнес как настоящий русский, и мне стало еще приятнее, хотя подобная
градация вряд ли была возможной - я не помню, с каких пор не переживал таких
приятных часов, как сейчас, в компании этих двух начитанных и остроумных
мужчин.
- Аркадий Натанович, - сказал я. - Давайте закажем для вас целый графин
мастики, а для Карла - тридцать бутылок кока-колы.
- Надо бы придумать ей другое название, что-нибудь фантастическое, -
сказал Аркадий Натанович.
Когда накануне я предложил ему попробовать мастики, он поежился.
Оказалось, что в России этим словом называют средство для натирания полов.
Это недоразумение послужило поводом для забавного философского и
филологического разговора, какой Аркадий Натанович умеет блестяще вести, но
который сама мастика стерла из моего сознания как настоящий растворитель.
- Минуточку! - извинился я еще раз, оставляя их одних.
-- Любен, - подбросил тогда Аркадий Натанович, уже за моей спиной. -
Представьте себе, что когда вы позвоните в редакцию, вам ответит не кто
мной, как... Любен Дилов собственной персоной.
- Прекрасная идея! - Я одобрил ее из любезности, ибо встреча с самим
собой - довольно банальная тема в фантастике, да и вообще в литературе.
- Напишите такой рассказ! - сказал он так, словно дарил ее мне.
- Может, и напишу! - ответил я ему. - Хотя совсем не уверен, что,
набрав номер, не услышу голос Аркадия Натановича Стругацкого.
Карл раскатисто засмеялся, а Стругацкому моя реплика как будто
показалась двусмысленной. Почувствовав это, я добавил:
- Думаю, что это не менее фантастично, а кроме того, я предпочитаю
разговаривать с вами, а не с самим собой, поскольку давным-давно надоел сам
себе.
И я направился к телефону с самоуверенностью подвыпившего человека,
считающего, что он все еще может быть на высоте разговора который ему
предлагают чудесные гости.
Все с тем же самодовольством я набрал свой собственный номер в
редакции, потому что номер главного как-то помутнел в моей памяти, словно