"Любен Дилов. Ограбленная истина" - читать интересную книгу автора

мастика, когда дольешь в нее воды - а не то я похвастался бы ему, с кем
выпиваю! Трубку сняла наша новая секретарша.
- Елена! - сказал я ей. - Прошу вас, передайте главному, что я
задержусь, а может, и вообще не приду. Я с советскими гостями, с Аркадием
Стругацким.
Вместо того, чтобы мне позавидовать - я знал, что секретарша любит этих
авторов, она сказала как-то озадаченно:
- Вы откуда звоните, товарищ Дилов?
- Из Клуба журналистов.
- Но я... я только что оставила вам ваш кофе!
- Дайте его кому-нибудь другому.
- Но ведь только что, товарищ Дилов! И главный был там, вы с ним
вместе...
Я решил, что ослышался.
- Елена, что вы хотите сказать? Сегодня я еще не был в редакции.
- Но, товарищ Дилов, вы там были! И кофе... Секундочку!
Я услышал какой-то скрежещущий звук, видимо, открылась дверь. Потом
Елена сказала, обращаясь, верно, к кому-то другому, так что слова её я
услышал приглушенно и хрипло:
- Товарищ Дилов, тут кто-то... Не могу понять, верно, шутит...
- Со мной? - спросил голос, который, наверное, не допускал, что с ним
могут шутить. - Алло, с кем имею честь? Это относилось уже ко мне, и я
ответил вопросом на вопрос:
- Кто у телефона?
- Дилов, - ответил голос коротко.
Я чуть было не расхохотался: мастика давала о себе знать!
- А вы убеждены, что ваша фамилия Дилов? И что вы - Любен Дилов?
- Ну, это уже вопрос философский. Кто у телефона?
Он произнес эти слова именно так, как я произнес их секунду назад - с
такой же любезной досадой и... тем же голосом! Будучи частым сотрудником
радио, я хорошо знал свой голос. Неужели я был настолько пьян? Да нет, вроде
бы нет! Значит... Стругацкий!..
- Здравствуйте, товарищ Дилов, - сказал я. - Извините, но как фантаст,
наверное, вы поймете меня. Я ваш пламенный почитатель и буду счастлив, если
вы уделите мне несколько минут для беседы.
Я выпалил эту тираду одним духом, неестественно гладко и даже побоялся,
чтобы она не прозвучала как издевка - каковой, в сущности, и была. Однако он
этого не заметил и пробормотал по другим, известным мне, причинам:
- Спасибо, только я... Я поторопился его успокоить:
- Я не собираюсь давать вам рукопись. Я не пишу, то есть, может быть,
напишу что-нибудь для вас. Это подействовало.
- Ну, если вы желаете... поскольку у меня нет другого времени. Сейчас я
занят, но через час освобожусь. Вы знаете, где помещается редакция?
Адрес я знал. Я извинился перед ним за то, что намереваюсь отнять у
него немного драгоценного времени. Довольный тем, что сумел с достоинством
выйти из положения, я, улыбаясь до ушей, вернулся к гостям.
- Аркадий Натанович, - сказал я, - вы не только умеете писать
прекрасную фантастику, вы еще, как пишут наши газеты, умеете претворять ее в
жизнь.
Он удачно притворился, что не понял моего намека.