"Димитр Димов. Карнавал " - читать интересную книгу автора

блузки с буфами на рукавах, а об элегантности мужчины судили по его бороде,
рединготу, но крахмальным манжетам и трости с набалдашником из слоновой
кости. Смешно, не правда ли? Но некогда я представлял собой именно такую
карикатуру и прослыл неотразимым. Профессия давала мне возможность вращаться
в высшем обществе, жить на широкую ногу, держать экипаж, слугу, холостяцкую
квартиру... одним словом, я отвечал всем требованиям тогдашней моды. Среди
прочего я состоял домашним врачом в одной семье, где были две сестры.
Младшая - в сущности, только она представляла интерес - сочетала физическую
привлекательность кокотки с почтенным именем своего отца. Она была не глупа,
даже считалась особой мыслящей и с таким же увлечением читала Франси де
Круасе, с каким теперь читают Де-кобра. С нею приятно было бы завести
интрижку. Короче, она могла бы жить так, как требовал ее темперамент, и быть
счастлива, но увы... легкие этого великолепного создания были изъедены
туберкулезом! Это было известно только мне, и я, разумеется, хранил тайну,
выполняя свой профессиональный долг. Не знаю, могла ли быть у женщины
двадцати трех лет более горькая тайна, более безнадежная молодость! Ее звали
Ани. Она выросла в богатой семье, воспитывалась в знаменитом колледже, жизнь
уготовила ей роскошь, довольство и наслаждения, и все-таки она должна была
умереть... Не могу себе представить ничего нелепее такой судьбы! Я встречал
бедняков с отличным здоровьем, бодрых и крепких, столь же бессмысленно
раздавленных жестокой нищетой.
Иногда я заставал Ани одну. Она принимала меня в своей комнате среди
разбросанных книг и граммофонных пластинок с модными песенками. Ее игривые
синие глаза смотрели на меня с горькой усмешкой, словно говорили: "Разве это
не возмутительно? Я люблю жизнь, как никто на свете, а смерть так подло
подстерегает меня..." Она провела долгие годы в знаменитых санаториях, до
некоторой степени соблюдала режим, и недуг еще не бросил на ее лицо
безобразную желтоватую тень смерти. Только глаза горели огнем постоянной
лихорадки и смотрели с какой-то прозрачной, трепетной ясностью. Постепенно я
стал замечать, что она ко мне неравнодушна. Когда я приходил, она своим
поведением, тонким, лукавым кокетством давала мне понять, что я ей нравлюсь.
Она принимала меня всегда с улыбкой, блестящая, элегантная, и остроумно
подтрунивала надо мной, делая вид, что не сомневается в своем выздоровлении.
Может быть, вы подумаете, что я отвечал ей взаимностью? Ничего подобного! Я
был влюблен в Елену, старшую сестру, похожую на Елену троянскую - греческий
профиль, тяжелые золотые волосы, царственные движения и такой же свободный
нрав. Она развелась с мужем - незаметным архитектором - и теперь искала
другого супруга, с более солидным положением в обществе. Но, ухаживая за
Еленой, я видел все яснее, что больная Ани любит меня - то была подавленная
безнадежная страсть, зревшая в глубине ее источенной недугом груди. У нее
было поистине прекрасное тело, она была мила и пикантна, но я испытывал к
ней легкое отвращение, отвращение, какое мы испытываем к трупу.
Однажды в пасмурный зимний день Ани вызвала меня к себе по телефону. Я
пришел и застал ее одну перед камином. Пылающий огонь озарял ее лицо
красноватым светом. Она была в красивом длинном платье из черного бархата, с
белыми хризантемами на плече. Ее белокурые волосы изысканно контрастировали
с одеждой, с тяжелыми золотыми браслетами на руках. На столике перед камином
стояла бутылка ликера, рядом лежала пачка сигарет, Я ничуть не удивился -
Ани всегда устраивала мне тонный прием. Но в ее более громком, чем обычно,
голосе, в подчеркнутой небрежности движений я уловил женскую стыдливость,