"Владимир Динец. Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)" - читать интересную книгу автора

Утром я сбегал на горячий источник - красивую, похожую на гейзер белую
горку с фонтанчиком теплой воды. Вода пахла серой, что сразу же заставило
подумать о вулканах. Памир лежит в самой середине вулканического пояса,
протянувшегося от Сицилии до Явы, но ни одного вулкана здесь пока нет.
Может быть, когда вы читаете эти строки, лава уже поднимается по трещинам
земной коры, и через пару дней привычных к катаклизмам бадахшанцев ждет
новый сюрприз. А может быть, ничего подобного не произойдет еще 5-10
миллионов лет. Поживем - увидим.
Пока что подвернувшийся "Москвич" мчал меня по изгибам долины,
останавливаясь в разных интересных местах: у нарзанных источников,
надгробий-мазаров и у развалин крепостей, построенных еще Александром
Македонским. Наконец горы расступились, и мы въехали в поселок Ишкашим. Он
состоит из двух частей - советсткой и афганской. Афганскую часть в этот
момент как раз штурмовала армия Ахмад Шаха Масуда. Из-за реки доносилась
стрельба и плыл густой черный дым. У моста через Пяндж стояли несколько
пушек и вели беспрерывный огонь по той стороне. Вдоль улиц были выложены
мешки с песком. Здесь, в пятистах метрах от войны, я впервые в жизни
порадовался, что живу в Советском Союзе.
За Ишкашимом начался самый красивый участок дороги - Ваханская долина.
Над песчаными дюнами Сары-Птуп, словно чудовищные куски рафинада, горели
на солнце вершины великого хребта Гиндукуш. Из глубоких ущелий выползали
длинные полосатые ледники. На вертикальных склонах пиков Тиричмир и
Упарисина висели огромные пласты снега, обещая лавины в тысячи и тысячи
тонн. Потом наш грузовик взобрался по крутому склону на Памирское плато.
Из-за сверкающей стены Гиндукуша на миг показались синие зубцы
пакистанского Каракорума, и вот мы уже катим вглубь Памира по берегу
маленькой речушки. Речка эта начинается в сорока километрах к востоку из
холодного озера Зоркуль и называется Памир. Она быстро теряет высоту,
сливается с Вахандарьей и под именем Пяндж мчится на запад, на север,
снова на запад, по глубочайшему ущелью пробирается к равнине, сливается в
"Тигровой балке" с Вахшем и медленно течет дальше могучим потоком -
Амударьей. В дырявых оросительных каналах и горячих каракумских песках
река теряет почти всю воду и в несчастное Аральское море впадает таким же
хилым ручейком, каким и начинается.
Вскоре дорога свернула прочь от реки, метнулась через перевал, прошла
мимо соленого горного озера, где на лугах паслись огромные архары Марко
Поло, и нырнула в серую ленту Памирского тракта. Грузовик умчался на
запад, а я пошел на восток, вслушиваясь в свист ветра - не идет ли попутка.
За свою жизнь я, наверное, несколько месяцев затратил на ожидание
попутных машин. Сотни часов брел по дорогам, тысячи раз оглядывался,
миллион раз проклинал все машины и дороги на свете. Долгожданная точка
появлялась на горизонте, росла, приближалась и... проносилась мимо, осыпав
меня пылью, грязью, песком, снегом или вулканическим пеплом. Солнце
садилось, уходило драгоценное время, а дорога была по-прежнему пуста.
Но если повезло и что-нибудь подвернулось, то скорее всего едешь в
кузове, мотаясь туда-сюда на ухабах, вцепившись в борт до судороги в
пальцах и отбиваясь ногами от скачущего по доскам бидона с брагой. Да и в
кабине хорошего мало.
Поскольку денег на оплату нет, приходится вести с шофером дружескую
беседу, чтобы в конце пути ему не пришло в голову потребовать