"Владимир Динец. Ветер в Траве (Монголия, 1996 г)" - читать интересную книгу автора

Улан-Батора. До обеда пытался поймать попутку сам, ежась под периодически
налетавшими ливнями и коротая время в наблюдениях за обитателями обочин -
монгольскими песчанками, жаворонками и каменками. Потом удалось
подружиться с диспетчером, у которого отмечались шофера всех проходивших
грузовиков. Теперь я сидел в его домике перед телевизором, запивая чаем
буузы (нечто вроде пельменей или, точнее, тюркских мантов), а он выяснял у
водителей, не едет ли кто-нибудь на юг. Увы, лучшие для "охоты" утренние
часы были упущены, и вскоре мне пришлось возвращаться в город. Подвозивший
меня сотрудник Жуулчин (Интуриста) подал хороший совет:
- Приходи рано утром на конечную 5-го троллейбуса. Там стоят все, кому
надо на юг. Грузовики заезжают туда и берут, кто сколько сможет.
Между тем на город обрушилась особенно славная гроза. Она продолжалась
всего с полчаса, но привела к настоящему наводнению. Улицы были забиты
машинами, у которых залило свечи. Вскоре, однако, вода схлынула, оставив
повсюду горы ила и мусора. Главные санитары монгольских городов, черные
коршуны, с визгом дрались в воздухе из-за поживы. Ворон и особенно
воронов, кстати, в Улан-Баторе относительно немного: их частенько стреляют
на мясо.
В восемь утра (необычайно рано по местным понятиям) я уже стоял в
положенном месте. Больше там желающих уехать на юг почему-то не оказалось,
только без четверти девять подошел какой-то тип и спросил:
- Куда едешь?
- Омнговь (в Южно-гобийский аймак) - ответил я.
- Поздно уже. Полдевятого много машин бывает.
- Я с восьми стою.
Он пожал плечами, постоял минут пять и исчез.
"Постою до девяти, - решил я, - и поеду к диспетчеру, авось там
повезет".
Вот уже девять, а остановка все также пустынна.
"Часы спешат чуть-чуть, - вспомнил я, - еще минутку подожду".
И тут ко мне подкатил желтый ПАЗик с гордой надписью "Омнговь" на
ветровом стекле. Через несколько минут мы уже катили на юг по разбитой
колее (асфальтовых дорог в Монголии почти нет). Едва город скрылся за
холмами, как шофер остановился и что-то сказал. Из пяти пассажиров
по-русски говорили двое, и мне быстро перевели:
- Шофер устал, хочет спать. Садись за руль.
Несколько самонадеянно (только за два месяца до этого я получил права
на вождение легковушек, причем этих прав у меня с собой не было) я сел за
руль, жестом спросил у водителя, как переключаются скорости, и потихоньку
поехал дальше.
Во многих местах колея была такой глубокой, что я мог немного
расслабиться и поглядеть на встречающуюся фауну. Мои спутники быстро
сообразили, что меня интересует, и хором говорили мне монгольские названия
зверей и птиц. Так я узнал, что сурок-тарбаган по-монгольски зовется
тарвага, корсак - хярс, беркут - бургэд, сокол-балобан - балбан согол,
заяц-толай - туулай, кот-манул - мануул, а черный гриф - кондор (он
действительно похож на андского кондора, особенно в полете, но откуда об
этом известно монголам, не знаю).
Чем дальше мы забирались, тем бледнее становилась зелень степи, реже
трава, меньше стада у юрт. Но игра солнечного света, пробивающегося между