"Томас Диш. 334" - читать интересную книгу автора

Томас Диш

334

Thomas Disch. 334 (1972)

Библиотека Луки Бомануара - http://www.bomanuar.ru/


Посвящается Джерри Мундису, который там жил


Глава первая
СМЕРТЬ СОКРАТА

1

Примерно в районе печени тупо и как-то пусто саднило - там, где,
согласно "Психологии" Аристотеля, помещался ум; можно было подумать, будто
в груди у него надувают воздушный шар или что тело его и есть этот шар.
Намертво заякоренный к парте. Словно распухшая десна, которую снова и снова
пробуешь языком или пальцем. Однако это не совсем то же самое, что просто
боль. Для этого нет названия.
Профессор Оренгольд рассказывал о Данте. То-се, трали-вали, родился в
тысяча двести шестьдесят пятом. "1265", - записал он в тетрадке.
От вечного сидения за партой затекли ноги - вот хоть что-то
определенное.
И Милли - это уже определенней некуда. "Осколки сердец, - подумал он
(хотя это было не совсем то же самое, что просто думать). - Осколки сердец.
Без нее не жилец".
Профессор Оренгольд превратился в какую-то живописную мазню. Берти
вытянул ноги в проход, вплотную сдвинув колени и напрягши бедренные мышцы.
Он зевнул. Покахонтас неприязненно зыркнула на него. Он улыбнулся.
Снова возник профессор Оренгольд, и:
- То-се, Раушенберги, трали-вали, ад, описываемый Данте, это ад вне
времени. Это ад, который содержится в самых потаенных глубинах души у
каждого из нас.
"Вот ведь говно", - сказал себе Берти, тщательнейше формулируя мысль.
Всё - большая куча говна. "Говно", - вывел он в тетрадке, потом сделал
буквы объемными и аккуратно заштриховал боковые грани. Совершенно не похоже
на настоящее образование. Для нормальных барнардовских студентов ДОШ -
Дополнительная общеобразовательная школа - это посмешище. Так говорила
Милли. Подслащенная пилюля или что-то в таком духе. Говно в шоколадной
глазури.
Теперь Оренгольд рассказывал о Флоренции, папах римских и тэ дэ, и тэ
пэ, а потом исчез.
- Ладно. Что такое симония? - спросил проктор. Ответить никто не
вызвался. Проктор пожал плечами и снова включил лекцию. На возникшей
картинке поджаривались чьи-то ступни. Он слушал, но ничего не понимал.
Собственно, даже и не слушал. Он пытался нарисовать в тетрадке лицо Милли,