"Томас Диш. Погружение "Вест-Энда"" - читать интересную книгу автора

не стариком, который командовал в одну из недавних войн эсминцем. Эсминец, к
вящей капитанской досаде, был отправлен со всей командой на дно близоруким
камикадзе.
- Сэр, - начал штурман, тщательно выбирая слова, - судно в самом деле
тонет.
- Да-да, я в курсе, судно тонет, очень смешно. Может, на нас налетел
айсберг? И ма шинное отделение затоплено, котлы вот-вот взорвутся? И шлюпок
на всех не хватает?
Хоть евреем капитан не был, чувство юмора у него было как раз то, что
зовут еврейским.
- Нет, сэр, - другое судно.
- Что другое судно? Отвечайте по существу.
- Другое судно налетело на нас, сэр. Мы тонем.
- Что ж, хоть какое-то разнообразие. На прошлой неделе это был айсберг.
Можно по думать, "Титаник" - единственное на свете судно, которое утопло.
Или правильней затопло?
- Затонуло, сэр. Как "затонувшие сокровища".
Капитан повернулся к штурману спиной и снова углубился в газету.
- Ну выйдите на мостик и посмотрите сами! Пожалуйста! Мы же тонем! -
умоляюще пропел штурман, хотя петь не умел. - Спасайтесь!
- Волк! Волк! Волк! - передразнил его капитан. - Нет уж, увольте,
сколько можно; пусть это послужит вам уроком. А теперь не мешайте. Я читаю
"Филадельфия Инкуайэрэр". Если так уж невмоготу кого-нибудь разыграть, идите
к телеграфисту. Он у нас доверчивый.
Телеграфисту, который был занят тем, что передавал речь поэта одному
газетному син дикату - какому именно, пока не подлежит разглашению, - было
не до штурмана.
- Отстаньте от меня, - огрызнулся он, дробью точек и тире отбивая в
эфир послание поэта, - до другого края, пока незримого, незримого для кого,
для меня, например, отстаньте от меня, незримого для меня, обозревающего
края слов, что заполняют совместно это про странство, рядами, ряд над рядом,
ряд под рядом, так же, как тянутся сами слова, одно, затем другое, и совсем
другие по обе стороны от этих двух, так что я могу, обозревая слова, зрить
вверх или вниз, вправо или влево...
В наушниках настала мертвая тишина, так как несколько тонн соленой воды
только что захлестнули судовой бар, утопив поэта с Альфредо и оборвав связь.
Тем временем у миссис Ниэри были проблемы с замком дорожного сундука,
куда она спрятала молодого коридорного. Замок, оказывается, захлопнулся, а
миссис Ниэри никак не могла отыскать ключ, беспечно оброненный где-то на
полу их с мужем отдельной каюты; соленая пена бурлила уже футах в четырех
над полом.
- Ich muss geben! - все повторял молодой коридорный в несколько
истеричной манере, одновременно молотя изнутри кулаками в прочные стенки
сундука.
Миссис Ниэри решила, что искать ключ - дело неблагодарное, и поднялась
на палубу, забыв от волнения про свои волосы, что остались лежать на
туалетном столике, колыша рос кошные локоны на свежем морском ветерке,
который ворвался в каюту, когда миссис Ниэри отворила дверь.
День был чудесный, как раз из тех, когда ни капельки не жалеешь, что
отправился в путь морем. Воздух был теплый, на небе ни облачка, морская