"Джеффри Дивер. Разбитое окно ("Райм и Сакс" #8)" - читать интересную книгу автора

профессорской должности. Арт считал, что его подсидели. Ты же знаешь эти
университетские интриги.
Генри Райм, отец Арта, был прославленным профессором физики Чикагского
университета. В этом ответвлении семейства Раймов университетская карьера
считалась почетной. Перед окончанием средней школы Артур и Линкольн не раз
спорили по поводу преимуществ научной и преподавательской деятельности, с
одной стороны, и частного предпринимательства - с другой. "Работа в
университете дает возможность приносить обществу огромную пользу", -
расфилософствовался как-то Арт за парой банок пива, приобретенных братьями
не совсем законным путем, что Линкольн тут же прокомментировал в менее
пафосном тоне: "А вечно озабоченные лаборантки дают в том числе и
возможность совместить полезное с приятным!" Тем не менее Арт сумел
сохранить серьезное выражение лица.
Так что Линкольн ничуть не удивился, когда двоюродный брат стал
университетским преподавателем.
- Его оставляли на должности доцента, но Арт предпочел уволиться. Очень
уж разозлился тогда. Он рассчитывал сразу найти другую работу, но не
получилось. После бесплодных поисков с трудом устроился на частную фирму,
выпускающую медицинское оборудование. - Еще один нечаянный взгляд, теперь на
инвалидную коляску со всевозможными техническими наворотами. Джуди залилась
краской, будто совершила легкомысленный поступок. - Но там ему не
понравилось, это было совсем не то, о чем он мечтал. Знаешь, он наверняка
хотел навестить тебя, но, мне кажется, его останавливало чувство стыда за
свою неудачу. А ты ведь такой знаменитый и прочее. - Наконец-то глоточек
кофе. - У тебя с ним было столько общего, прямо как родные братья. Я так
много нового узнала из твоих рассказов тогда, в Бостоне! Особенно об Артуре.
Помнишь, мы полночи не спали, хохотали до упаду? А мой свекор, Генри, -
когда был жив, ты у него с языка не сходил!
- Правда? Вообще-то мы довольно часто переписывались. Кстати, последнее
письмо от Генри я получил за несколько дней до его смерти.
В памяти Райма сохранились десятки неизгладимых воспоминаний о своем
дяде, но одно из них было особенно ярким. Высокий, лысеющий мужчина со
здоровым румянцем на лице откинулся на спинку стула, от души хохоча и смущая
тем самым многочисленных родственников, собравшихся за рождественским
столом. Иначе, конечно, реагировали на это его жена, привычная к подобным
выходкам, и юный Линкольн, тоже покатывавшийся со смеху. Он очень любил
дядю. Линкольн часто приезжал навестить двоюродного брата, жившего с
родителями примерно в тридцати милях на берегу озера Мичиган в Эванстоне,
северном пригороде Чикаго.
Впрочем, сейчас Райм не испытывал ни малейшего желания впадать в
ностальгию, а потому с облегчением вздохнул, услышав звук открываемой
входной двери и семь хорошо знакомых твердых шагов по паркету, до ковра.
Мгновением позже в лаборатории появилась молодая стройная рыжеволосая
женщина. Она была в джинсах, черной футболке и расстегнутой нараспашку блузе
вишневого цвета, из-под которой сбоку, повыше бедра, угрожающе выглядывала
черная рукоятка ее табельного "глока".
Амелия Сакс улыбнулась и поцеловала Райма в губы. Краем глаза
криминалист заметил непроизвольное движение Джуди, значение которого понять
было нетрудно. Любопытно лишь, что же именно привело ее в замешательство: то
ли ее собственная бестактность - даже не подумала поинтересоваться его