"Олег Дивов. Запомним Таню мертвой (Гиперреалистический рассказ)" - читать интересную книгу автора

текст не об убийцах - вроде бы).
Хотя некоторых судят. Или, как минимум, осуждают.
Но надо ведь еще попасться.
Что интересно, в отдельных случаях - действительно надо. Я, бывает,
изображаю наивняка и влетаю в сети нарочно, дабы прояснить моменты,
которые никто не станет разжевывать человеку очевидно умному.
Забавный штрих: мой инстинкт самосохранения настолько силен, что одного
актерства не хватает, приходится загодя ловить в себе накатывающее
дурацкое настроение, подстраиваться под него, и искренне дурить на всю
катушку. Так что перед теми, кто ценит мою честность и прямоту, я чист аки
стеклышко.
А вот красивые мои глаза хвалить не стоит. Правый слабеет год от года,
зато левым я вижу больше, чем некоторым хотелось бы.
Иногда случается во сне читать свои ненаписанные тексты, после этого
глаза сильно режет, а текстов все равно не помнишь.
Иногда держишь в руках тома, которых никогда не выпускал, дивишься
обложкам и названиям. От этого глазам не больно.
Не спрашивал, грезится ли нечто сугубо профессиональное нашим
психологам-психотерапевтам, и какие места потом у них болят. И у
психиатров не спрашивал. Не рискнул лезть в это дело, поделикатничал.
Чересчур благоговел для таких вопросов. Хотя, например, знаю: Васильичу,
бывает, снится, что снова в армию забрали. Это если с ним по жизни
происходит несправедливость, и бессознательное об обиде вопиет. Хотя
психиатры термин "бессознательное" не жалуют. А бессознательному их мнение
до фонаря, вот оно кошмары наружу и выталкивает.
И Игорю покойному та же пакость временами снилась.
И мне.
- Два.. - сказала мама.
Я помню, как Таню отпустили умирать, и в этом не было ничего постыдного
ни для нее, ни для зачитавшего приговор.
Мы ложились спать, банально спать, потому что я в то время не работал
ночами. И жена вдруг сказала:
- Не вытяну я Таню. Придется ее отпустить.
Сказала грустно и чуточку напряженно, ей очень нужно было "проговорить"
свою проблему и оценить реакцию другого человека - уверен, эта фраза
неоднократно произносилась мысленно прежде, чем раздасться вслух.
- И что ее ждет?
- Будут просто лечить. Крепко посадят на таблетки.
- И?.. - я догадывался, что самое важное уже сказано, но не хватало
последнего штриха.
- Она покончит с собой.
Знаете, мир не рухнул.
Никогда я не подписывался работать при жене диспетчером, но так вышло.
Дергать человека по мобильному, когда он ведет сеанс, последнее дело.
Ординаторская, где стационарный телефон, от кабинета психотерапии далеко.
И, в общем, много всякого народу звонило нам домой. Только я отчего-то
запомнил и мгновенно узнавал именно Танин голос. Если честно, голоса у
всех были похожие - им, несчастным, звонить-то было тяжело, - но вот Таню
я выделял. Кстати, она меня ни разу не разбудила. За что ей отдельное
мерси, поскольку от диспетчера требовались мягкость и вкрадчивость.