"Андрей Дмитрук. Собачья свадьба (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

состоянии "сочиняющей" личности Олега. Да, собственно, какой там личности!
Ведь у этого слепка с Олеговой психики, мерцающего в переплетениях плат,
нет ничего подобного человеческому "я". Это вдвойне хорошо - для качества
стихов. Во-первых, творящий островок, снабженный всем богатством
ассоциаций Краева, но оторванный от текущего опыта, от игры настроений и
состояний, - прочен. Ближе всего он подобен душе в глубоком бреду, в
режиме постоянного вдохновения, когда окружающий мир перестает
существовать. То, что для живого Краева - высший взлет, редкая степень
самоотдачи, для машины всего лишь норма, "уровень внутреннего интеллекта".
Значит, стихи всегда будут сравнимы с лучшими краевскими. Во-вторых,
уединенность слепка, обрыв всех связей с настоящей жизнью - залог того,
что у машины-стихотворца никогда не появятся мучительные сомнения и
невольные вопросы "кто я и откуда". И не будет несомненной конечной
трагедии; потому что, поселись т а м полный двойник Краева, страдал бы
он невероятно от отсутствия тела, света, звуков и не о стихах бы думал, а
о самоубийстве. А так - работа хоть круглые сутки. И никаких страхов и
колебаний.
Явится ли подобный усеченный "поэт", вернее - сгусток сочинительства
долгоживущим? Не исчерпает ли он себя, с молниеносной скоростью проиграв
все наличные сочетания фактов и образов? Чтобы этого не произошло,
кибернетики собирались "кормить" машину разнородными сведениями. От
древней истории до сюжетов пьес; от газетных передовиц до описаний погоды
за окном. И тот, предельно углубленный в работу, живущий только стихом
псевдо-Краев, вечно восемнадцатилетний, никогда не устающий, конечно же,
переработает все, что найдет увлекательным, волнующим...
Однажды Олегу пришло в голову: а может быть, в защищенности слепка -
не сила, а слабость? Не рождается ли поэзия и м е н н о сомнениями, и
вопросами типа "кто я и откуда?", и личными трагедиями, и кружевом
мимолетных настроений, вызванных изменчивостью мира? Что, если задохнется
электронный поэт, перестанет лепить образы - несмотря на поток сообщений
извне? Не живет ли он за счет совсем другого - чувственного богатства,
накопленного Краевым к моменту перезаписи? Человеческое будет
израсходовано, как наследство; новые чувства не озарят мертвый слепок.
Придет конец; замрет печатающее устройство или начнет городить рифмованную
чушь.
Краева успокоили. Безусловно, живой поэт (наряду с неудачами и
рядовым стихом) мог бы выдать гигантский скачок качества. Скажем - пережив
несчастную любовь, или пострадав телесно, или попросту хорошенько отдохнув
у моря. В общем, после встряски. Но ведь и слепку могли устроить
какой-нибудь перепад электрического напряжения. Купно с очередной порцией
сведений это, вероятно, также привело бы к оживлению творчества. Или не
привело бы. Однако человек столь же мало предсказуем. Кроме того, если
станет скудеть наследство, можно опять приложить электроды к черепу
Краева, снять изменившуюся картину биотоков...
Первое время Олег частенько забегал в лабораторию. Любопытствовал -
как живет слепок, выпрашивал куски лент со свежими стихами. Пробовал
соревноваться. Скажем, брал начальное четверостишие, сделанное машиной,
уносил его домой и пытался развить тему. Затем - сличал с машинным
продолжением. Кое-что обязательно совпадало. Но в основном слепок, строго
придерживаясь краевской манеры, работал лучше, чем сам Олег.