"Андрей Дмитрук. Следы на траве (Повесть, фантастика)" - читать интересную книгу автора

мирами...
- Конечно, конечно, разумеется! Давайте зайдем под крышу...


IX

- У нас как люди живут? Либо отрекайся от постылого мира и иди в
Улей, либо надевай мундир, цепляй значки и регалии - и служи. А мы вот -
ни то, ни другое. Мы третьи!..
Съев добрый кусок ветчины с хлебом, немного меда и запив все это
бодрящим астро-кола, женщина опьянела от непривычной сытости и говорила,
не останавливаясь.
Огонь, разведенный в камине из обломков давно распавшейся мебели,
гудел вовсю; жаркие отсветы плясали на вычурном лепном потолке, но до
настоящего тепла было далеко - особняк промерз насквозь в зимнее
многолетье.
Женщина (ее звали Урсула) рассказывала сбивчиво, путалась в научных
подробностях, но главное Валентин понял, тем более что уже наловчился
читать разорванные мысли собеседницы... Похоже, что земляне проникли сюда
еще лет пятьсот назад. Какой-то безвестный тогдашний гений наладил тоннель
между двумя Вселенными. И повалил народ в новооткрытый мир... Да нет,
похоже, не повалил, а муравьиной цепочкой потянулись немногие посвященные,
и стоило это, наверное, громадных средств. Почему уходили сюда? Бежали! От
природы, превращенной в свалку ядовитых рек и радиоактивных дождей; от
чудовищной городской скученности, с ее психозами и эпидемиями, от
новоявленных национальных вождей и религиозных пророков с боевыми лазерами
в руках, от молодежных моторизованных орд... Бежали в безлюдный,
нетронутый край, в розовые и фиолетовые леса под солнцем цвета берилла
(здесь как раз тогда стояло лето), упиваясь неслыханной планетной
робинзонадой, Таинственным островом в четверть миллиарда квадратных миль!
Но ведь от себя не уйдешь - от земного, веками внедрявшегося в плоть и
кровь...
Богатые "робинзоны", не желая расставаться с комфортом, должно быть,
гнали на "Землю-прим" (ее назвали Вальхаллой) целые поезда... Ехали сотни
рабочих, слуг, телохранителей... Тащили стройматериалы, машины, оружие,
семена (ах, какой тоннель был, завидно, господа абсолют-физики!..). И,
наверное, к концу первой тридцатилетней зимы уже стоял на Вальхалле целый
город. А люди в нем жили все больше дюжинные, закоренело-деловые, не
склонные к художеству и счастливой игре ума... так-так! А потом начала их
тяготить замкнутость вынужденного общения. Наступили холода и вьюги,
действительно занимающие полжизни... Надо полагать, тоннель однажды
захлопнулся, перекрыли его земляне - и оттого тоска стала смертной,
самоубийственной.
Тогда-то колонисты и выстроили здесь Улей, центр машинных
галлюцинаций. Компьютеры, следуя подсознательным "заказам" клиентов,
внушали жителям райские сны, вернее - во всей живости пяти чувств
показывали самые глубокие, жгучие, самые постыдные желания... Клиент,
погруженный в электросон, забывал о пище, - следящие устройства вторгались
иглами в его вены, обогревали, матерински-заботливо замыкали вокруг
беспомощного наркомана (или, как здесь говорили, трутня) стальную