"Андрей Дмитрук. Следы на траве (Повесть, фантастика)" - читать интересную книгу автора

уклонимся ли от Его предначертаний? Ибо сказано в послании апостола: "Кто
говорит: "Я люблю Бога", а брата своего ненавидит, тот лжец".
- Почему же они все-таки удирают?
- Бродяги подобны детям! Увы, они не понимают, в чем их назначение...
- В чем же?
- В служении идеалам добра, в труде на общее благо! - точно
непонятливому ребенку, пояснил Ласперо. - А разве на Земле не так? Разве у
вас художники не чувствуют своих обязанностей перед народом, вскормившим
их?..
- Чувствуют, но не знают принуждения.
- Значит, их сознательность выше. А у нас, если не проследить за
творцами, начинают множиться произведения больные, ущербные, зовущие уйти
от активной жизни, замкнуться в узколичном... Насилие, эротический бред,
распад формы, подобный гниению трупа! И в результате...
- Что в результате?
- Улей! - отрубил Вотан. - Да, Улей!
Магриби деликатно добавил:
- Искусство, не служащее любви и Богу, вырождается неизбежно. И что
же остается обществу, если не разгул грубых наслаждений, коим нечего уже
противопоставить?!
Валентину не хотелось никому возражать, но он все же не удержался:
- По-вашему, собранные здесь скульптуры и картины принесут
кому-нибудь возвышенное наслаждение?..
- А почему нет? - засовывая руки в карманы, осклабился Вождь. -
Только извращенцу могут не понравиться яркие краски, здоровые тела!..
Опустив голову, Лобанов шагал к дверям, над которыми сверкала
рекламной яркостью красок грандиозная, во всю стену фреска, изображавшая
счастливое будущее Вальхаллы: клансмен, художник в синем халате и бывший
трутень со шрамами от электродов обнялись на фоне пышных тортовых роз.


XVI

За оранжереями и коровниками, за слепыми, обнесенными колючей
проволокой и асфальтом бараками трутней, за более опрятным, но также
охраняемым "общежитием" бывших бродяг; за кирпичным пеналом птицефермы, у
подножия вентиляционных башен подземного завода открывался с откоса вид на
реку.
Вотан словно подрос, величественно стоя на верхней площадке
просторной бетонной лестницы. Как только Вождь сделал первый шаг по
ступеням, внизу хрипло закричали трубы.
- Вам исключительно повезло, достойный брат! - шептал в затылок
Лобанову Ласперо. - Не так уж часто бывает настоящий Божий Суд. Последний
раз - не менее чем полтораста дней назад, когда отец Глен Айвар тягался со
старшим сыном Кассини из колена строителей дорог...
Чуть отставая от деревянно-прямой спины Вотана, отрешенно глядя на
пасмурный горизонт, спускался к реке Магриби. Если Вождь только навесил
поверх свистящего металлизированного плаща золотую цепь с нагрудным
знаком, то Отец-Вдохновитель переоделся полностью. Лиловое бархатное
облачение до пят напоминало Валентину католических патеров. ("Уж не мог