"Андрей Дмитрук. Следы на траве (Повесть, фантастика)" - читать интересную книгу автора

Вальхаллы. Теперь обученные агитаторы (или, как их здесь называют,
проповедники) займут определенные места в обществе, будут служить,
получать за это деньги. А в свободное время - собирать людей, неустанно
рассказывать о Земле, о Вольной Деревне; спорить, убеждать в преимуществах
нашей жизни, приглашать всех желающих побывать здесь или на прародине...
Да, все говорено-переговорено, смоделированы тысячи возможных ситуаций.
Точно! Следует просто еще раз повторить самое главное. Коротко и четко.
"Под занавес", чтоб иглой застряло в памяти.
- Наверное, вы не раз спрашивали себя, - начал Валентин, - почему
Земля не ведет агитацию техническими способами. Скажем, с помощью
видеофильмов. Зачем рисковать людьми? И вы, я думаю, нашли для себя ответ.
Но я попытаюсь кое-что уточнить... - Лобанов налил себе в чашку душистой
светлой заварки - он пил зеленый жасминовый чай, - доверительно присел к
столу. - Да, личный контакт, задушевный разговор действует сильнее, чем
любой фильм, это так. Но есть более важная сторона. Мы не намерены вести
тайную борьбу с кланом, расшатывать устои режима. А подпольные просмотры,
конспиративная передача кассет - это уже формы подрывной работы. Ясно?..
Вальхалла устала от террора спецслужб, мы не хотим провоцировать новые
гонения на "инакомыслящих". Пока это возможно, будем действовать
о т к р ы т о. Пусть знают нас, как добрых друзей, как целителей прошлых
ран, а не очередных заговорщиков, пытающихся "ускорить" прогресс, не жалея
своей и чужой крови...
Как будто бы толково сказано. Оба выпускника сидели, бесшумно
прихлебывая чай и жадно внимая каждому слову. Нет вопросов - или
собираются с мыслями? Какие они разные, ребята... Войцех, немного
щупловатый и моложавый для своих тридцати лет, часто моргал светлыми
ресницами, склонив носатую голову к плечу, точно внимательная собака.
Смуглый широколобый Пауль, опершись щекой на кулак, глядел хмуровато,
испытующе... А глаза у него серые. Такие же, как у самого Валентина...
Боже мой, да чувствует ли он что-нибудь?! Снежная пустыня; усыновление
Магдой; снова Вальхалла; удача - работа в колене почтальонов; три месяца в
Улье, пять лет реабилитации... Пауль, Пауль...
Встав от стола, словно бы затем, чтобы заварить свежую порцию чая,
Лобанов на ходу провел кончиками пальцев по стриженому затылку Ляховича.


II

Пауль на минуту остановился перед лестницей, присел на бетонный
барьер и достал сигареты. Отсюда, со склона Запретной горы, был виден чуть
ли не весь город. Над головой Пауля вдоль многолетних, твердых, как
мрамор, снежных завалов тянулась глухая ограда. За нею, над краем плоской
вершины высились угрюмые колпаки подземного арсенала, одиноко белела башня
нового вычцентра. Дом Семьи казался тяжелее и внушительнее обычного на
фоне светленьких, веселых зданий службы исцеления душ - век бы не видеть
этого веселья...
Выступ горы закрывал от Пауля кварталы правительственных учреждений и
казарм, зато во всей красе разворачивалась река подо льдом, с недавно
вымощенной гранитной набережной. Под тем местом, где сидел агитатор, у
опорной стены начинался парапет площади Божьего Суда. Дальше, один другого