"Андрей Дмитрук. Доброе утро, химеры! (Цикл "Летящая" #2)" - читать интересную книгу автора

разворачивали хоботы заметно поредевшие "полипы". Химеры не летали. Только
от ног несколько раз шарахнулись невидимые великаны, зыбью волнуя туман.
На полпути к гравиходу девушек догнал Рагнар.
Виола с места дала машине форсированный режим. Она знала, что люди
Спиридона так не смогут, и потому чувствовала азартную радость. Уходил,
проваливался остров - клякса растекающейся мыльной пены на синем зеркале.
Дикие, брошенные в каменный хаос, выскакивали навстречу озера, по ним
бежало пауком солнце. Вот изогнулся впереди черный шлейф стаи, Виола резко
сменила курс. Дугой, уловимой уголком глаза, солнце метнулось за спину.
Слева пустила в глаза вспышку отраженного света главная база, на пустом
плоскогорье умчался за горизонт красно-белый шахматный купол "Перуна".
Путая мысли, рокотала под шлемом уставная скороговорка Костанди:
- ...внезапную массовую миграцию, захватив споры "полипов". На месте
остались только химеры, достигшие значительных возрастных величин, и
нелетающие детеныши. Направление юго-восток, скорость около тысячи
километров в час. Наблюдение ведет пилот Мгеладзе, экипаж гравихода -
Шекирова и Даниельсен. Высылаю два гравихода, пилоты...
И в ответ - деловитым воробьиным голосом капитан Нгуен Чонг:
- Да-да, мы следили телелокатором до предела видимости. Будьте
осторожны, не натворите там дел, не лезьте ни в какую кашу.
"Не лезьте в кашу" - как бы не так!" - засмеялась Виола.
Жизнь безудержно разбухает на дрожжах разума, крошит вдребезги самые
чудовищные преграды; затопив планеты, стекает с них - и вот в непомерную,
равную смерти даль мчатся хрупкие капли жизни, предвестники вала, в
котором рано или поздно утонут галактики... Сила жизни заставляет химер
нести в урочный день через полматерика споры родного "леса". И она же,
она, единая для всей вселенной, швырнула через тысячи световых лет
осторожного Нгуен Чонга, и наверняка не лежать старику рядом с
дедами-прадедами на буддийском кладбище. Она, эта ослепительная и
непобедимая сила, сделала отличным работником легкомысленную Наилю и
посадила в корабль трижды заживо сгоравшего Куницына. Не лезьте в кашу!
Виола вспомнила об Алексее Сидоровиче, и в каком-то уголке ее летящей души
шевельнулась нежность.
Вокруг старых, разрушенных хребтов охрой пылали равнины зонтиков. Будто
пропитывая их чернилами, сиреневой стеной наползала линия терминатора.
Найдя, устав от напряжения, закрыла глаза и ворчала, что нельзя снять шлем
и устроиться так, как она любила, - по-кошачьи свернувшись около Рагнара.
А ксеномикробиологу все было трын-трава, даже розовые щеки не побледнели,
и восхищался он, причмокивая губами:
- Ай да лепешечки, такую скорость выдать! Нет, брат, на ихних
перепонках так не полетаешь - здесь что-то другое, может быть, и
антигравитация...
И декламировал по-русски Пушкина:

Мчатся бесы рой за роем
В беспредельной вышине,
Визгом жалобным и воем
Надрывая сердце мне.

Впрочем, какие бы там хитрые механизмы ни держали в воздухе химер, в