"Андрей Дмитрук. Орудие" - читать интересную книгу автора

Карреры (той самой, что стояла подзапросами и отчетами, приходившими в
МАКС). Фотографии: черноусый генерал Каррера в каске, с биноклем в руках
на башне танка - он руководит боем с сепаратистами. Генерал Каррера,
сияющий улыбкой, орденами и аксельбантами, провозглашает с трибуны
демократическую программу "Феникса". Он же - председатель революционного
трибунала - выносит приговор группе офицеров-сепаратистов, развязавших
гражданскую войну. К десяти годам каторжных работ приговорены: бывший шеф
армейской контрразведки, полковник Альваро Вильяэрмоса; бывший начальник
политической полиции, опаснейший враг реформ и демократии, полковник...
Полковник Игнасио Ласе.
Она погасила свет и долго лежала вверх лицом, глядя в темноту. Она
улыбнулась, поймав себя на том, что испытывает материнскую жалость к двум
старым сеньорам, одиноко живущим в горах и, судя по всему, до сих не
сумевшим даже расслабиться, открыться друг перед другом...
Мир вам, старый генерал артиллерии, дон Кихот, доживающий медленные годы
рядом с Орудием, в миллионы раз превосходящим силой самую большую из его
прежних пушек, и мрачный старик, некогда отправлявший людей на каторгу,
затем побывавший в их шкуре, вернувшийся, чтобы вечно жить и работать
рядом со своим судьей!..
Мир и покой вашим душам.
Через несколько часов земля вздрогнула, задребезжал торшер и опрокинулся
на столе стакан с карандашами. Нина проснулась только на мгновение" сон ее
был спокоен и глубок, и дыхание уже приспособилось к разреженной атмосфере.
Утром она встала бодрой, без всякого желания поваляться в постели, и нашла
на стуле у изголовья длинный стеганый халат. Пошла в ванную, опасаясь
встречи с хозяевами: она не знала, как посмотрит им теперь в глаза, что
скажет. А лгать было трудно...
Панчита подметала коридор. Ее косы с красными лентами были заплетены еще
кокетливее, чем накануне. Глубоко присев перед Ниной, она доложила, что
сеньор Каррера передает сеньорите свои извинения: он был вынужден уехать в
Сьерра-Бланка. А сеньор Ласе ушел в деревню за свежим сыром и яйцами,
приказав Панчи-те подать кофе высокочтимой гостье.
У Нины полегчало на душе. Она быстренько умылась, выпила чашку кофе с
печеньем - напиток оказался похуже, чем приготовленный Лассом, - и
попросила Панчиту передать сеньорам, что неотложные дела заставляют ее
немедленно покинуть их гостеприимный дом.
Когда она уже шла по аллее между деревьями, мигающими на ветру тысячами
белых огоньков, вдруг подумала о некоторой нарочитости ситуации.
Действительно ли нужно было Каррере уезжать в город? Только ли сам Ласе
мог покупать в деревне сыр и яйца? Неужели с этим не справилась бы
Панчита? Наконец - и эта мысль была самой поразительной, - не с умыслом ли
посоветовал вчера Каррера почитать перед сном?..
Искать ответы было некогда, да и невозможно.
Нина вывела машину из ворот - и сразу увидела Игнасио. Большой и темный,
как горилла, он тащил объемистую кожаную сумку, левой рукой ведя за
ручонку ту самую индейскую девочку, что пасла вчера лам. И ламы были на
месте - длинными губами теребили сухую, замученную ветрами зелень. Девочка
несла бутыль молока, доверительно шепча что-то Лассу, и он внимал с
подчеркнутой серьезностью, как слушают обычно маленьких детей, не желая их
обидеть. Увидев серую рычащую машину Нины, девочка отпрянула, а Ласе чуть