"Светлана Дмитриева. Рассадник добра " - читать интересную книгу автора

старенькой джинсовой курточке, в джинсах и босоножках да под дождем вообще
представлялся трагедией. Будь девочка в хороших кроссовках и в дождевике,
может, и отнеслась бы к этому спортивному мероприятию иначе. Но кроссовок у
нее не было. Причем хороших - никогда. Машка вполне была способна отличить
те приличные вещи, что носили ее одноклассники, от китайско-корейских
поделок, обычно достававшихся ей, и что такое хорошие кроссовки, знала. А
желтый дождевичок у нее давным-давно, еще в прошлом году, сперли в школе.
Машуне тогда ужасно жалко было этого дождевичка. Она даже отступила от
своего старого правила - "никаких разборок в школе", пытаясь выяснить, кто
стал его новым счастливым хозяином, но и это ей не помогло. То ли его
продали в другой район, то ли выкинули, украв только ради самого процесса,
но среди знакомых он так и не всплыл. Это была единственная новая вещь,
которую когда-либо Машка носила. Дождевик ей подарила Люсенька с девятого
этажа. Отличная девчонка, если не считать того, что ей здорово повезло с
родителями, и поэтому она была страшно разборчивой и капризной. Не
понравился Люсе дождевичок за сто баксов, она его бедной соседской девочке и
скинула. Все нормально, все люди должны так поступать. Наверное, и Машка бы
поступала так же, если бы взамен подаренного ей тут же покупали новый, да
еще хвалили за то, что не выбросила, а доброе дело сделала.
Трава была мокрая и больно царапала руки. Машка сильно скользила.
Закусив губу и цепляясь за корни, выступавшие из земли, она взобралась по
склону наверх. Потом обозрела окрестности и длинно выругалась. Не то чтобы
это было привычной для нее формой выражения мыслей, просто пейзаж вызывал у
городского человека совершенно однозначные эмоции. До горизонта простирался
дикий лес, небо было сплошь затянуто тучами, и нигде не виднелось признаков
какой-либо цивилизации. Ни линий электропередач, ни летящих по воздуху
разноцветных огней, ни башен. Черт возьми, даже ни одного паршивого дракона
видно не было!
- Как обычно, мне наврали, - философски заметила она. - И удивляться
здесь совершенно нечему.
Машка давно стала законченной пессимисткой и этим гордилась. В ее мире
оптимистами могли быть только дураки и очень везучие люди, но не слишком
долго: дураки огребают неприятности, а везение не бывает вечным. Машкино
опасливое и недоверчивое отношение к жизни не раз спасало ее, а потому
вполне устраивало. Пессимизм был частью ее, а себя она любила. По крайней
мере здесь она могла твердо рассчитывать на взаимность.
И то верно - кем еще, кроме как пессимисткой, станешь при безработной,
сильно пьющей и изрядно гулящей матери, куче отчимов, ни один из которых не
задерживался дольше чем на полгода, и в районе, где банд было больше, чем
магазинов и ментов, вместе взятых?
Лет до десяти Машка, залпом проглотив соседкины любовные романы в
мягкой обложке, страстно мечтала о том, как в ее район случайно заедет
африканский алмазный принц, влюбится в нее и заберет вместе с матерью в свою
теплую страну, где не нужно ничего делать и бананы растут на деревьях.
Чернокожие улыбчивые подданные стали бы носить Машку в паланкинах и
обмахивать веерами из павлиньих перьев. Они бы полюбили ее - она так
думала, - несмотря на то, что она белая. И потому, что Машку безумно любил
бы их принц, и еще потому, что тогда она еще была доброй и доверчивой
девочкой, застрявшей на полпути между детскими сказками и Конвенцией о
правах человека.