"Газета Завтра 768 (32 2008)" - читать интересную книгу автора (Завтра Газета)

Даниил Торопов АПОСТРОФ

Алексей ЦВЕТКОВ. Дневник городского партизана. — СПб.: Амфора, СТОГOFF Project, 2008. — 408 с.

Если верить Карлу Шмитту и его "Теории партизана", то городской партизан — это нонсенс. Ибо настоящий партизан должен быть укоренён в почве. Но что делать, если единственно возможная почва — это асфальт мирового города? На окраинах, в подполье зарождается нечто, которое, проникая в общественное пространство, способно его взорвать. Так проявляются современные партизаны.

Книга Алексея Цветкова — это автобиография, но фактически своеобразная история последнего двадцатилетия. Два десятка ярких текстов: баррикады августа-91 и чёрный октябрь-93, цветковские открытия мира — путешествия и антиглобалистские форумы, движение сопротивления, работа в рекламе и попытки вписаться в "актуальное искусство", литература и покойный соратник Кормильцев.

Одно перечисление регалий, ипостасей и проявлений Цветкова является увлекательной историей: политактивист со стажем, журналист, поэт, художник, издатель — в "Ультра.Культуре" курировал коллекцию современного левого радикализма, в издательстве "Гилея" окормлял серию, где выходили субкоманданте Маркос, Ульрика Майнхоф, Хаким Бей, Рауль Ванейгем. В середине 90-х — ответственный секретарь "Лимонки" и в значительной степени автор тогдашнего облика НБП. Редактировал сайт www.anarh.ru. Приложил руку (точнее, мозг и сердце) к появлению "Фаланстера". Наконец, Цветков — автор как минимум шести книг и нескольких тысяч статей — от проблем революционной теории и художественной критики до увлекательных сочинений для бульварных изданий. Показательна история, как Цветков, будучи студентом Литинститута, на спор накатал "неизвестное письмо Набокова", которое и по сей пор циркулирует в среде литературоведов в качестве источника.

Цветков никогда не окукливался и, чувствуя исчерпанность проекта, переходил к новым занятиям: "Существовать всё это может дальше сколь угодно долго и даже дров наломать нормальных, и даже играть роль в истории, но ничего нового, ни художественного, ни теоретического, ни метафизического уже не будет, а будет эксплуатация прежнего ресурса, его развитие. Я всегда в такой ситуации чувствую удушье, не могу развивать и эксплуатировать наработанное, предпочитая эти ресурсы для кого-то создавать".

В одной рецензии наткнулся на удачную аттестацию Алексея: "Цветков — классический персонаж Культуры Апокалипсиса. В хорошем, то есть смысле, а не как Григорий Грабовой — в том, что это один из тех немногих людей, которым удаётся совмещать социальный (анархия, коммунизм), религиозный (гностицизм, ислам) и художественный (авангардное искусство) радикализмы, придавать всему этому приятную оболочку и подрывать, поражая сознание "старшеклассников и студентов гуманитарных вузов".

Впрочем, читатели Цветкова — не просто студенты, это довольно объёмный и разнообразный конгресс в промежутке между гуманитариями, Гельманом, леваками и правыми радикалами. Разработки Цветкова, например, активно читают и почитают православные фундаменталисты из Опричного братства им. св. преп. Иосифа Волоцкого.

Цветков для меня — синоним современного русского анархизма. Не отожравшийся на просоюзных и депутатских харчах бывший анархо-синдикалист, ныне яростный "единоросс", не придурки-автономы, и тем паче не безвкусные и бездарные интернет-стукачи, а именно, этот многоликий и странный литератор, как любит себя аттестовать сам Цветков. Пожалуй, есть ещё Дмитрий Костенко, но тот сегодня, скорее, заслуженный леворадикал "вообще".

Цветковский сайт открывался максимой из Эрнста Юнгера: "Анархист, враг власти, всегда проигрывает в борьбе с ней после того, как причинит ей некоторые неприятности. "Анарх", со своей стороны, носит принцип власти в себе самом. Он является сувереном. Он ведет себя по отношению к государству и обществу как совершенно свободная от них сила". Посему как-то, отвечая на сакраментальный вопрос "кто виноват?", анарх Цветков ожидаемые инвективы в адрес "буржуев" или "глобалистов" оставил в стороне: "Наша пассивность, забвение собственного смысла и согласие с рыночным фарисейством".

Для Цветкова метафизическая сторона бытия всегда значила не меньше, чем социальная. В идеологических святцах у него писатель Чулков из Серебряного века с концепцией "мистического анархизма". Но метафизическое решение находится не в русле успокоительных интеллектуальных кроссвордов — сиречь в уловках сансары, а в ориентации на Откровение, способное преобразить адепта и реальность.

"Дневник городского партизана" легко читается. Автор постоянно оговаривается, что "не будет грузить". Но его книга заражает непокоем, непреодолимым желанием попасть в описываемый контекст. Цветков — этакий сталкер, вводящий в зону нестабильности, затягивающий в свою излюбленную "автономную зону". Человек — это слишком мало, человечество — безнадёжно много. Настоящая точка сопротивления — коммуна, сообщество, община.

В "Суперприсутствии" Цветков так охарактеризировал штиль своих текстов: "Спасительный и добровольный комизм — последняя и единственно возможная форма обнаружения человеком вертикального в самом себе. Партизан смеется над собственной ошибкой и, смеясь, усугубляет её, приподнимая этим смехом градус собственного угла относительно общей плоскости". Такой подход, конечно, осудят, но сравним для начала биографии судей с буднями городского партизана Цветкова.