"A.Днепров. Там, где кончается река" - читать интересную книгу автора

- Сегодня, - сказал он коротко. - Сейчас. Вы готовы?
Мне казалось, что я всегда был готов, вернее, давно уже готов к тому,
чтобы броситься в омут безвременья, но сейчас, когда это мгновение
наступило, я вздрогнул и заколебался.
- Если вы не готовы, можно подождать.
Подождать? Ах да, конечно, нужно подождать! До того момента, когда обе
стрелки часов не сольются в одну...
- Если не возражаете...
- Нет, что вы! В таких случаях не возражают... Делайте что хотите, а
когда будете готовы, приходите. Я буду вас ждать.
Он исчез в полумраке зала, и только долго не смолкающие гулкие шаги
свидетельствовали о том, что он идет в самый дальний зал, где под
стеклянным колпаком стоит его стробоскоп времени.
И вот я снова в толпе быстроидущих людей, среди грохота и шума
большого города, всматриваюсь в мелькающие лица, в смеющиеся глаза, в
солнечные зайчики, прыгающие в трепетной утренней листве, и мне кажется,
что иначе и быть не может и нужно действительно быть таким, как Горгадзе,
чтобы додуматься до машины, останавливающей время.
Я силился представить себе, как все будет, что я буду чувствовать,
когда все остановится и я буду бродить (именно так сказал Горгадзе -
бродить!) в мире без времени.
Это все равно что смотреть на картину, сочную, живую картину,
написанную великим мастером.
Я долго стоял на трамвайной остановке и почему-то снова и снова следил
за тем, как трамвай останавливался, как переставали вращаться его колеса, и
передо мной возникала красная стенка вагона, а после он трогался с места,
красное полотно исчезало, а на той стороне улицы торопливо шли люди,
открывались и закрывались двери магазинов, и порывистый городской ветер
непрерывно шарил в густых кронах лип, что растут вдоль тротуара.
Когда это начнется, я пойду на свой мост!
Она еще не знает, какой у меня сегодня особенный день.
Я ей об этом ничего не рассказывал, разве что только намекнул,
процитировав Гёте. Но я уверен, что она так и не догадалась, что это не
образ и не простая поэзия, а это уже реальность. После, когда опыт
кончится, я расскажу ей про все, про машину времени, которую никогда нельзя
будет построить, про Горгадзе и про его уже созданный, стоящий под
стеклянным колпаком стробоскоп времени.

Я иду и замечаю множество мелочей, без которых вселенная немыслима. Но
эти мелочи так быстротечны, так мгновенны, что они теряют всякое значение и
начинают казаться действительно мелочами.
Я вздрагиваю от мысли, что в половине шестого они перестанут быть
мелочами и приобретут то значение, которое им по праву должно быть
приписано.
Я пересекаю широкую историческую площадь, и мой взгляд останавливается
на обветренных временем старинных стенах. Они, эти стены, кажутся мне вне
времени, и я начинаю подозревать, что когда окажусь вне потока времени, то
тогда все, не только эти стены, будет казаться мне давнымдавно минувшей
историей.
Здесь опять противоречие. Ведь без времени не может быть никакой