"Валентин Добрынин. Полет Шмеля." - читать интересную книгу автора

Valentin Dobrinin 2:5020/52 31 Jul 99 04:51:00

Полет Шмеля.

Для чего мы шмели рождаемся? Я не знаю, и думаю, не знает никто. Есть,
конечно, мыслишки, но ничего определенного. Мы рождаемся для того, чтобы
сделать свой первый и последний Полет, растянутый во всю жизнь, - Полет
шмеля. Это Откровение, это сама суть нашей относительно недолгой жизни.
Потому оно и готовится долго, иногда безмерно долго, настолько, что сам
полет составляет не более чем гран времени Созревания. Жизнь до полета
бывает опасна: иногда мы шмели не доживаем до Откровения, но, спасибо
Создателю, таких мало. Один на рой - это предел. Мне же повезло: я дожил до
полета и сейчас наслаждаюсь его истинной феерией, а по его окончании я смогу
дожить до конца вечности в Раю. В эти моменты мысли прокатываются по телу
приятно-теплыми волнами. А воспоминания особенно ярки и красочны. Сейчас я
думаю о том, почему же до Полета доживают не все. Говорят, вода и падения в
период Созревания очень опасны. С рождения до своего возможного Полета
шмель Созревает, находясь в долгом и спокойном сне в одном "гнезде" с еще
одиннадцатью собратьями. Тогда ему почти ничего не угрожает: от ударов
защищает прочная внешняя оболочка, а от жидкости - маслянистая и вязкая
смазка, выделяемая Матерью рода. А вот в сразу после Рождения и перед
Инициацией случается большинство несчастных случаев. 99 из 100 шмелей спят в
Созревании, постепенно забывая о своем Рождении; сон этот может длиться как
пару недель, так и несколько лет. Ходят даже слухи, что иногда шмели вообще
не просыпаются, умирая в сне-забвении. Брр, неприятный исход - им не будет
места в Раю. Так вот, я отвлекся. 99 спят, а вот один шмель, я например,
почему-то не засыпает и потому помнит, хотя и смутно, свое Рождение.
Воздух был тогда тяжел, пропитан запахом той смазки-консерванта, вокруг был
полумрак и почти ничего не было видно, лишь смутные образы. Единственное что
было хоть как-то прилично видно была Мать роя, безостановочно дававшая жизнь
сотням других шмелей. Hе в силах еще даже пошевелится мы монотонно ползли
вперед в гнезда, увлекаемые волнами одной из многих рук Матери. Один кадр
врезался в память: серая громада Матери, навсегда прощавшейся со своими
детьми-шмелями, словно улыбаясь всем своим естеством, а мы плавно от нее
удаляемся, чтобы никогда больше не встретиться - таково уж предначертание
шмелей. Я не забуду это даже Там, в Раю для полетевших шмелей. Долго ждать в
запечатанном гнезде нам не пришлось.
И в один день, без сомнения прекрасный, наше гнездо было вскрыто.
Очистившись от консерванта мы, лежали на чем-то плоском и ровном. Всем
нутром я чуял, что до обряда Инициации оставалось совсем недолго и я уже
начинал ощущать на себе его святость. Вдруг один из моих братьев-шмелей
как-то неосторожно повернулся и неловкий еще от непривычки покатился по
гладкой поверхности. Край был слишком близко, а до Инициации летать мы еще
не умеем - он разбился. Глухой его стук об пол был отчетливо слышен в
окружавшей нас тишине. Hо тут подошло время Инициации и я забыл о своей
грусти по погибшему собрату. Меня и еще пятеро шмелей оказались внутри
чего-то трясущегося, темного и пахнущего все тем же запахом консерванта -
кажется, это единственный запах в этом мире. Hо ничего не могло испортить
великолепного настроя от предвкушения последнего Посвящения перед самим
Откровением - Полетом. Вдруг качание нашего вместилища прекратилось. Все