"Владимир Добряков. Сумеречные миры ("Хроноагент" #2) " - читать интересную книгу автора

щит. По красному полю щита, крестообразно пересеченному железными
пластинами, золотом изображены головы драконов и языки пламени. Не иначе,
кто-то из предков благородного Хэнка был известным драконоборцем. Рядом с
секирой я вешаю лук и колчан со стрелами.
На плечи накидываю плащ, скрепив его на правом плече бронзовой пряжкой,
на голову надеваю алый бархатный берет, украшенный пером цапли. Этот берет -
единственная новая вещь в моем гардеробе. На переднюю луку седла ставлю
похожий на ведро железный шлем с неподвижным забралом, украшенный медными
рогами. Натягиваю перчатки и сажусь в седло.
Подъехав к дереву, я беру прислоненное к нему копье. Утверждаю копье
нижним концом в правое стремя и опершись на него рукой, трогаю гнедого
шпорами. Поднявшись на ближайший холм, останавливаюсь. На горизонте виден
Синий Лес. Синий Лес с недавно появившимся Синим Флинном на Желтом Болоте,
которого я во чтобы то ни стало должен нейтрализовать. Не болото, понятно, а
Флинна. Интересно, а почему, если все кругом "синее", болото "желтое"?
Но моя задача - не разгадать тайну этого природного феномена, а
отыскать Флиннову смерть. Бабу Ягу, которая в таких случаях выступает в роли
адресного бюро, я здесь вряд ли найду, придется действовать методом "опроса
местного населения". Только вот захочет ли оно со мной разговаривать? Скорее
всего сразу жрать начнут. Насколько мне известно, Синий Лес - царство
всевозможной нежити, весьма жуткой и смертельно опасной. То есть до Синего
Флинна еще надо суметь целым добраться. Но в конце концов кто я? Хроноагент
или саксофонист? Вновь трогаю гнедого шпорами и спускаюсь с холма. Почти
одновременно от опушки леса отделяется человеческая фигура и начинает
двигаться мне навстречу.
Вот и "местный житель". Интересно, кто это? Живой или нежить? А если
нежить, то какая? Гадая таким образом, я пускаю гнедого рысью. Фигура,
идущая мне навстречу, то пропадает за складками местности, то вновь
появляется. Не доезжая метров триста до одиноко растущего дерева, я совсем
теряю ее из виду. Перейдя на шаг, подъезжаю к дереву и слышу голос:
- Рыцарь, будь милостив, дай глоток воды старому одинокому путнику. Не
прогневись.
Под деревом стоит старик с седыми, длинными, ниже плеч, волосами и
такой же седой, почти до пояса, бородой. Одет он в какое-то подобие длинной
серой рубахи, подпоясанной красным поясом с затейливой белой вышивкой. Спина
старика согнута в земном поклоне. Я останавливаю коня и отстегиваю от пояса
флягу с вином. Протягиваю флягу старику. Тот молча берет и делает два
больших глотка.
- Благодарю тебя, рыцарь, - говорит он, возвращая флягу, - ты вернул
меня к жизни. Здесь на расстоянии дня пути нет ни воды, ни пищи, пригодной
для человека.
Слезаю с коня и развязываю дорожную суму. Запасы мои невелики.
Полковриги хлеба, две луковицы, кусок сыра, размером с два кулака, и сильно
похудевший окорок. Раскладываю все это на полотенце, достаю из сумы два
оловянных кубка, наполняю их вином и усаживаюсь на корень дуба.
- Садись, отец, подкрепись, раздели со мной завтрак.
- Но здесь и тебе мало, рыцарь.
Вместо ответа я начинаю резать кинжалом хлеб, сыр и стругать окорок.
Старик все еще не решается присесть рядом. Вдруг, поймав мой взгляд, он
опускается на колени, берет мой кинжал и проводит лезвием по руке. Выступает