"Э.Л.Доктороу. Клоака" - читать интересную книгу автора

настолько живым, что я мог вообразить все, что слышал от него, так, словно
мы все видели вместе... В то утро он шел по Бродвею к Принтинг-Хаус-сквер.
Естественно, он направлялся в "Телеграм", то есть к вам! В кармане у него
лежала написанная им рецензия. Мартин - хороший писатель? Он пишет так же
хорошо, как говорит?
- Это лучший из моих авторов, - искренне ответил я.
- Да, в нем действительно что-то есть. По крайней мере, можно точно
утверждать, что он живет своим умом. Он никогда не жалел о том, что сделал,
хотя это лишило его огромного наследства, которое, без сомнения, целиком
досталось бы ему. Но человек сделал свой выбор.
Вы, конечно, понимаете, что пастор, который многие годы произносил
проповеди, умеет рассказать так, чтобы привлечь внимание собеседника. Итак,
вот эта история в изложении доктора Гримшоу; я постараюсь поведать ее вам
без искажений.
В то утро небо было покрыто тяжелыми дождевыми тучами. Мой автор шел
ко мне с очередной рецензией в кармане. Шел он по Бродвею. Бродвей тогда
являлся главной деловой улицей, движение по нему в то утро, как, впрочем, и
всегда, было весьма хаотичным. Кучера то и дело натягивали вожжи, сбивая
лошадей с шага, хотя те и без того двигались, не соблюдая аллюра, что
типично для лошадей, когда они вынуждены скакать по тесным улицам, не имея
перед собой достаточного пространства. Отовсюду слышалась какофония
звонкого стука копыт по булыжнику мостовой. К этой какофонии примешивались
крики регулировщиков, звон гонга конки и скрежет колес о рельсы. Стоял
треск и стук бесчисленного множества карет, телег, повозок и подвод.
На пересечении Бродвея и Принс-стрит он увидел омнибус, на дверях
которого был написан традиционный сценический ландшафт. В те времена конки
и омнибусы были, пожалуй, самыми распространенными видами транспорта. Но
именно эта карета, казалось, светилась в сумраке улицы. Пассажиры омнибуса
были почти исключительно старики, все, как один, в черных, наглухо
застегнутых пальто и высоких шляпах. Карета дергалась в такт лихорадочному
движению, то трогаясь, то снова останавливаясь, и головы престарелых
пассажиров дергались в том же ритме.
Вокруг царила обычная нью-йоркская неразбериха - крики и ругань.
Какой-то полицейский вышел на середину улицы, чтобы освободить сцепившиеся
между собой повозки. Старики в омнибусе, казалось, не замечали перипетий
своей поездки. Они, на первый взгляд, были погружены в себя, не обращая
внимание на шум, суету, да и на сам город, по которому ехали.
В дальнейшем своем рассказе я постараюсь передать то, что
непосредственно переживал Пембертон, поэтому перейду на настоящее время в
изложении событий. Вы, конечно, понимаете, что это восприятие было сначала
профильтровано сознанием доктора Гримшоу, а потом моим, к тому же прошло
уже много лет; но... я все же попробую. Мартина едва не сбивают с ног в
толпе пешеходов. Люди скапливаются огромными толпами на перекрестках и,
выждав удобный момент, бросаются вперед и обильными потоками растекаются по
улицам. Мартин в последний момент, чтобы устоять на ногах, хватается за
фонарный столб. В этот момент вспышка молнии освещает огромные окна
отделанного металлом исполинского фасада какого-то склада на другой стороне
улицы. Затем раздается удар грома. Лошади испуганно храпят и бьют копытами,
все бегут искать укрытия, видя первые падающие на землю капли дождя. Мартин
слышит, как лихорадочно трепещут крылья голубей, описывающих круги около