"Эдгар Лоуренс Доктороу. Жизнь поэтов" - читать интересную книгу автора

Мойра, его супруга, она пришла на обед, устроенный ее Женским политическим
клубом.
- Знаешь, как я вчера влип? - спросил назавтра по телефону Брэд.
- Знаю, жена видела тебя с твоей приятельницей, - ответил я, потому что
Энджел, моя жена, успела рассказать мне эту историю, потому что Мойра уже
поделилась с ней. "Это было так унизительно, - жаловалась Мойра. - В конце
концов, для меня не секрет, что о романах Брэда знает весь город, он же не
пытается их скрывать. Но это уж чересчур: я там высказываюсь перед коллегами
на сугубо феминистскую тему - и нате вам, является мой муженек со своей
фифой под ручку".
- Что заказали? - спросил я у Брэда.
- Фирменные спагетти и калифорнийское красное. Думал, приду домой - и
все кончено, точка, но Мойра только и сказала: "Я не поставила крест на
нашем браке, Брэд, ведь в нем столько хорошего". - Он иронически рассмеялся.
Брэд разъезжает по всему свету, собирая материал для своей постоянной
колонки, а оказавшись дома, пропадает на теннисных кортах. Там он, кстати, и
познакомился с той женщиной.
- Приятельница Брэда - не фифа, - неосторожно заметил я. - Она
спортсменка.
- Ах, вот что, - сказала Энджел. - Как же она выглядит?
- Я не видел ее вблизи, только с соседней площадки. Красотка из
комиксов. Тип бесстрашной героини.
И вдруг на Энджел нашла эта ее твердокаменная суровость:
- Законченный портрет Мойры! - воскликнула она. - Так оно всегда и
бывает: они предпочитают баб, похожих на собственную жену.
Энджел коллекционирует истории о мужском вероломстве: там, в
Нью-Хейвене, Ральф, после того как он порвал со своей девицей, имел
бестактность вернуться домой к Рейчел в ярких трусах, приобретенных вместе с
той особой. "Я отказываюсь больше твое нижнее белье стирать", - заявила
Рейчел, уроженка Венгрии. Красным был цвет, который выбрала возлюбленная для
своего преподавателя-поэта, и по какому-то злополучному и неуместно
символичному стечению обстоятельств трусы эти при стирке полиняли, и все
простыни, полотенца и предметы одежды Рейчел, находившиеся в стиральной
машине, окрасились во все оттенки красного. Ральф, кроме того, не
постеснялся принести домой пластинки, которые дала ему та девица, и когда он
слушает их, Рейчел убегает к себе наверх и закрывается: эта музыка пачкает
ее сознание, подобно тому как краска выпачкала белье.
- Отчего мужики такие чудовища? - подивилась Энджел. Что правда, то
правда. Ральф чудовищно правдив, у него какая-то страсть исповедоваться. Он
рассказал Рейчел о своем романе, едва только тот начался. Надо ли говорить,
что сам факт, что он с кем-то переспал на стороне, показался ей куда меньшим
криминалом, чем его желание обсудить этот факт с ней, как если бы каким-то
странным, извращенным способом он испрашивал ее одобрения.
Но вообще-то все слишком много треплются, - кто ту же Рейчел за язык
тянул рассказывать обо всем этом? - наши женщины, жены постоянно сплетничают
и выбалтывают друг другу вещи, о которых, казалось, им должно было бы
хватить ума помалкивать. Они посвящают посторонних в тайны своей личной
жизни, и все обо всех становится тотчас известно, как будто все мы живем в
каком-то общем семейном доме. Куда подевалось благоразумие? Где гордость?
Откуда в нас эта бестактная откровенность?