"Извек" - читать интересную книгу автора (Аладырев Святослав)

ГЛАВА 22

…Мыслями Извек снова был у ночной реки, опять сидел у костра и любовался длинноволосой русалкой. Однако, грубый шлепок ветки по щеке мгновенно вернул его в реальность. Дорога, больше похожая на кабанью стёжку, приближалась к краю каменистого распадка. Земля была завалена рассыпающимися от времени глыбами в два человеческих роста. Там, где намёк на тропу пропадал вовсе, Ворон сам выбирал дорогу и выдерживал направление в густом кустарнике, руководствуясь одним чутьём. Крупные валуны стали встречаться всё реже, уступая место толи высокому чепыжнику, толи зарослям низкорослых деревьев. Скоро в траве начали попадаться камни не крупнее сундука, да и те едва выглядывали из буйной зелени. Ворон три раза ставил уши торчком, пока Сотник не услыхал, далеко впереди, тихое ржание. Через некоторое время ржание повторилось. Прислушавшись к звукам, доносимым встречным ветерком, дружинник прикинул расстояние. В сердце закрался холодок, выходило, что кони торчат на одном месте, в самой гуще зарослей. Извек придержал Ворона. Показалось странным, встретить коней на стёжках, нехоженых годами. В таких краях, без седоков, лошади не пасутся, да пастбища здесь не самые лучшие…

Сотник беззвучно соскользнул с седла, завёл коня в заросли погуще, накинул повод на ветви. Достав лук, набросил тетиву, повесил через плечо колчан. Пригнувшись к буйной траве, крадучись двинулся в обход предполагаемого табуна. Зайдя по широкой дуге, свернул и стал медленно приближаться к месту, откуда по его расчетам доносилось ржание. Скоро расслышал негромкие голоса. Десяток неслышных шагов, и сквозь ветви стала видна небольшая поляна, на которой гарцевали около дюжины всадников. У ручья двое пеших наполняли фляги. Ещё один, с седыми прядями на висках, стоял рядом, держал в поводу троих коней и переговаривался с воином, похожим на десятника. Что—то, в троице у ручья, показалось знакомым. Приглядевшись, Сотник припомнил, где видел этот поживший меч, грубый кистень и раскоряченную дубину. Вот так встреча, оторопел дружинник, это какими же ветрами их сюда закинуло? Видать, верно говорят: кривые стрелы прямо не летают. Он продвинулся ещё ближе, прислушался. Уловил голос седого.

— …запросто не возьмёшь. Надо засадить на опушке, а как появится, окучивать всем скопом, да со всех сторон и одновременно.

— Возьмём, — снисходительно процедил десятник. — Нам не впервой. И не таким шеи вертели.

Седой разбойник зло сверкнул глазом, голос прозвучал тихой насмешкой:

— Нам тоже не впервой было, и тоже думали, что всяким шеи вертели, только ошиблись малость. Даже к коняге его, бешенному, не подступились, когда он лопушинами своими чёрными помахивал…

— Ладно, поглядим на твоего молодца, коли дождёмся.

Дождётесь, прошептал Сотник, умащивая расщеп на тетиве. Утвердившись на колене, выцелил дальнего и отпустил хвостовик. Тут же дёрнул из колчана вторую стрелу. Хват за оперение, наброс, оттяг, выстрел и снова хват. Разил влёт, наповал, не глядя за полётом пущенных стрел, понимая, что успех в скорости. Острия язвили быстро и точно: шею, сердце, голову. Разъезд всполошился только когда пёстрое оперенье украсило пятого всадника. Один десятник сообразительно метнулся с коня, остальные же только дёргались за оружием и беспомощно вертели головами. Трое у ручья заворожено следили за падением дозорных, пока тяжёлые трёхгранные пробойники не сбили их с ног. Седой, в последний момент, попытался скакнуть в кусты и теперь корчился, схватившись за торчащее из—под ключицы древко. Сотник помянул Ящера за досадный промах. Вторая стрела послушно стукнула в ухо и быстро успокоила раненого.

— Не люблю охоты… и засады. — мрачно выговорил Извек, переводя дух. — Однако, ребятушки, не обессудьте, вас так просто не объедешь, а я спешу.

Он встал на ноги, не сводя глаз с места, где залёг последний. Наложив стрелу, вышел из зарослей. Уже не спеша поднял лук, и двинулся к затаившемуся десятнику. Тот видимо понял безвыходность положения. В последнем отчаянном рывке, катнулся в сторону, выдёргивая из ножен меч. Сотник сочувствующе улыбнулся такой попытке спастись, но ошибся в намерениях противника и понял это слишком поздно.

Десятник, уже не скрываясь от стрелка, дёрнулся к ближайшей лошади и что есть силы, плашмя ударил по лоснящемуся крупу. Животное взвилось на дыбы и, рванув от обидчика, быстро скрылось в зарослях. Воин со стрелой в груди медленно оседал на землю. На побледневшем лице застыла злая улыбка, с уголка рта сбежал красный ручеёк и раскосые глаза закрылись. Извек зажмурился от досады. С сожалением глянул на оставленные в телах стрелы, но без промедления, каждый миг на счету, поспешил за Вороном. Уже на тропе, запрыгивая в седло, с робкой надеждой подумал, а вдруг та испуганная коняга шагов через сто успокоится… Или остальная шайка где—нибудь подальше и удастся проскочить незамеченным.

Едва почувствовав на спине хозяина, конь резво двинул по тропе. Через поляну, с пасущимися возле трупов лошадьми, проскочил без остановки. Впереди мелькнул просвет, но стёжка нырнула в сырую балку и вывела из неё уже на самом краю поредевшего чепыжника.

Ворон слишком быстро проскочил последний куст и оказался посреди большого лагеря. Сотник присвистнул. Вместо шайки или даже отряда, перед ним расположилось целое войско. В обе стороны от тропы тянулись кострища, а впереди, преграждая путь вытянулись ряды всадников. Все с интересом и любопытством, глядели на появившегося дружинника. В самой середине строя, подбоченясь восседал могучий воин с крупной головой. Улыбка предводителя обнажала мощные белые зубы, глаза смотрели добродушно, как на дорогого гостя. Из—за пояса торчало длинное топорище, отполированное огромными ладонями.

— Ну вот и дождались! — с облегчением протянул воин. — Почитай доехал!

Сотник медленно кивнул, скользнул взглядом по лагерю. Определил, что в сёдлах, перед ним около трети войска. Остальные с интересом поглядывали от костров, или неспешно стягивались кольцом, тридцати шагов в поперечнике. Не торопились, знали, что путник никуда не денется.

— Там… — Извек кивнул назад. — Тоже думали, что доехал. Да видно ждать уморились, теперь отдыхают.

Щека атамана дрогнула, в глазах блеснул металл. Он недоверчиво выгнул бровь.

— Неужто с десятком Адиза встретился?

— Встретился, — подтвердил Сотник. — Только, Адиз ли был, не ведаю. Знакомиться не досуг было…

— Ну, теперь спешить некуда, — ласково проворковал атаман. — Можно и познакомиться. Меня, к примеру, Бутяном кличут. А тебя как звать—величать? Надо же знать, кого к ящеру отправлять будем.

— Уважаемые! — скромно произнёс Извек. — А по своей ли пасти шмоточек выбрали? Как бы не подавиться!

— Ничо! — небрежно бросил Бутян. — Небось не подавимся, и не такие крошки—семечки склёвывали.

С обеих сторон донёсся глумливый гогот. Атаман вскинул пятерню и, мгновенно уняв смех, скорчил наивную рожу.

— Мы же как курочки, — промямлил он и головорезы опять захрюкали, сдерживая хохот. — А курочка, по зёрнышку клюёт, да…

— Да весь двор в говне бывает! — подытожил Извек и пришпорил коня.

Ворон рванулся, будто давно ждал этого момента. Вихрем пролетев мимо обалдевшего Бутяна, умудрился цапнуть его жеребца зубами за ноздрю. От боли и неожиданности серый коняга вытаращил глаза и сел на хвост. Атаман кувырнулся с седла. Подняв облако пыли, грязно ругнулся и, глядя вслед уносящемуся Извеку, взревел на суетящихся вокруг хлопцев. Разобрав наконец пару небранных слов, несколько человек бросились в погоню. Один за другим к ним присоединились и остальные, вместе со сквернословящим Бутяном.

Теперь Извек видел за спиной целую вереницу всадников, несущихся во весь опор. Быстро обгоняя всех, летел жеребец атамана. Бутян привстал в стременах, потрясая в воздухе длинным топором. Дорога поднималась в гору, но погоня ничуть не замедлилась.

Хорошо идут, подумал Сотник, оглядываясь. Разбойники не отставали, но он был спокоен. Ворон летел как птица, но пока не в полную силу. Копыта быстро ударялись в землю выстукивая чёткий, неутомимый ритм. Внезапно два десятка самых прытких, рискуя загнать коней, вырвались вперёд.

— Ай, скверно—то как, — пробормотал Сотник. — С коняжками так нельзя, они же помереть могут.

Он откинулся назад за притороченным к седлу луком. Натягивать тетиву на полном скаку пробовал всего раз, по совету Селидора. Оказалось, что не зря. Выудив тетиву, накинул на нижний рог и, не ослабляя натяжения, сунул лук в голенище сапога. Выравнивая коленями тряску, потянул петлю к верхнему рогу. Рука, сгибавшая дугу, всё равно прыгала как бешенная и кулак с петлёй несколько раз пролетал мимо бороздок. Наконец, скорее случайно, тетива легла на место, едва не защемив пальцы. Дёрнув из колчана стрелу, заметил, что расстояние до преследователей сократилось. Аккуратно выцелил, отпустил стрелу, проверяя как пойдёт. Древко метнулось к преследователям и засело в плече ближайшего всадника. Тот откинулся на круп лошади и мгновенно отстал. Остальные стрелы Извек посылал быстрей, метя в самую гущу. Плотная стая преследователей попыталась рассредоточиться. Однако, эта уловка не помогла и, к концу первого колчана, осталось лишь пять смельчаков, чьи кони уже роняли пену. Под копытами Ворона всё чаще стали попадаться крупные валуны и он сбавил ход, с трудом преодолевая препятствия. Погоня тоже подотстала. Самые прыткие смешались с разъярённой, ощетинившейся оружием, толпой. Ворон уже петлял между огромных каменных глыб и скоро бесформенные обломки совсем скрыли беглеца от преследователей.

Подъём становился всё круче. Взмокшие лошади перешли на шаг. Бутян неожиданно гаркнул на подручного. Дрозд вскинул рог и коротко дуднул. Войско мгновенно осадило коней и сгрудилось вокруг атамана. Все взоры устремились на батьку. Тот поднял топор и указал куда—то вбок. На оторопелый взгляд Дрозда ухмыльнулся и сунул топорище за пояс.

— Не уйдёт! Я тутошние места знаю. Заползёт на верх, сделает крюк и выйдет на плоскую гору. Там и перехватим, только подъедем стороной, так ближе, да и коней побережём.

Бутян повернул коня и направился поперёк склона. Все двинулись следом, на ходу выстраиваясь в подобие ровной колонны. Отослав вестового к обозу, ехали до вечера. Спешились у звенящего в расщелине ручья. Однако, едва напоили коней, хриплый глас рога снова загнал всех в сёдла. Уже на рассвете, преодолев нагромождение скал, подобрались к испещрённому трещинами склону, ведущему к краю ровного плато. Посеревший лицом, Бутян осмотрелся и махнул рукой разрешая роздых.

— Здесь пождём! Где—то тут и появится. Вот только куда двинет, вниз, или вверх?

Что—то припоминая, атаман прищурился на далёкие вершины, задумчиво пробормотал:

— По правой стороне — ущелье, почти без дна. Налево не пойдёт, склон больно крут. А вот вверх, по плите, может. И дорожка там имеется, ведёт к мостику, ежели тот ещё не развалился… Но это дальше. Появится он во—он из—за той горушки. А мы передохнём и двинем вон там.

Рука Бутяна поднялась в сторону беспорядочно темнеющих расщелин, тянущихся вверх огромными, неприступными складками.

— А заберёмся, батько? — с сомнением покосился Дрозд. — Лошади все ноги переломают.

Атаман посмотрел на него, как на хмельного парубка. Подъехав вплотную, протянул ручищу, ласково развернул голову подручного носом к склону. Вкрадчиво, почти шёпотом заговорил:

— Птах мой вещий, кто же в горах ходит по прямой? В горах ходят зигзагом, сначала в одну, потом в другую сторону.

Палец Бутяна двинулся вдоль склона, очерчивая извилистую линию. В косых глазах Дрозда постепенно высветилось понимание. Изгибы каменных складок сложились в извилистую линию, выводящую на самый верх. Подручный, ощерился и, восхищённо гыкнув, почесал макушку.

— Хитёр же ты, батько!..