"Воспоминания, письма, дневники участников боев за Берлин" - читать интересную книгу автора (Берлина Штурм)
ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА СЕРЖАНТ А. ТЯПУШКИН Артиллериская дуэль
Наше кольцо вокруг кюстринской группировки немцев стягивалось всё туже и туже. Враг делал отчаянные усилия, пытаясь соединиться со своими главными силами. Но всякий раз мы срывали его попытки. Немцы лихорадочно перебрасывали огонь своих батарей с одного участка нашего переднего края на другой в надежде нащупать наше слабое место… За ночь нам удалось продвинуться еще немного вперед, и мы оказались на полкилометра ближе к "Господскому двору" – главному опорному пункту противника на этом участке. Батарея сменила огневую позицию.
Рано утром командир батареи задал несколько целей для пристрелки и предупредил, чтобы мы были наготове, так как можно ожидать внезапной вылазки немцев. И действительно, к полудню противник стал проявлять активность. Вдруг с наблюдательного пункта командира батареи, расположившегося в ста метрах впереди, прибежал к нам разведчик. Ещё на бегу, запыхавшись, он прокричал:
– По местам! Есть новые цели! – и, подсев к панораме, он указал малозаметный вражеский блиндаж, выдвинутый немцами метров на полтораста вперёд от своей обороны и до сих пор ничем себя не про-являвший.
– Приказано три снаряда по амбразуре, – сказал разведчик. – И еще одна цель: видите дом, возле которого стоит обломанная ель? Там сидят фаустники. Туда – два снаряда.
Я подал команду.
Оджахвердиев Маджид, мой старый наводчик, прошедший путь от предгорий Кавказа, своей родины, до берегов Одера, взялся за ручки подъёмного и поворотного механизмов.
– Ну что же, – сказал он, когда всё было готово и заряжающий
Меликошвили зарядил орудие, – придётся немчуре подбросить боеприпасов, а то у них, пожалуй, нехватает. Только вот не могу ручаться за доставку в сохранности.
Он был весёлый малый, не унывал ни при каких обстоятельствах.
Несколько удачных снарядов сделали своё дело, и когда рассеялось чёрное облако дыма, нашим взорам открылась развороченная амбразура немецкого дзота, из которого во все лопатки, то и дело спотыкаясь, улепётывали немцы. В резиденцию фаустников наводчик попал с первого снаряда, и вскоре этот дом был занят нашей пехотой. Мы радовались своему успеху.
Вдруг над нами просвистел лёгкий снаряд и разорвался в полукилометре позади, на ровном, поросшем кустарником поле. В небо взвился фонтан земли и дыма.
– Не вздумала ли немчура поохотиться за нами? – заметил заряжающий.
Я приказал ящичным прибрать снаряды с открытого места, потом всем залечь в укрытия, а сам с наводчиком стал вести наблюдение.
За первым снарядом в воздухе пронёсся второй и разорвался несколько поближе. Ясно, что немцы засекли нашу пушку. Но откуда они бьют? От того, как быстро мы разберёмся в этом, зависит всё… Последовал заглушённый третий выстрел. Стреляла самоходная пушка. Теперь я хорошо слышал, что она находится где-то около "Господского двора". Через десяток-другой секунд снаряд разорвался перед самым окопом, в котором мы укрылись. Нас засыпало землёй.
Итак, наш окоп оказался в полосе обстрела. Некоторые в таких случаях говорят: "авось, пролетит мимо…" Но мне на "авось" надеяться не хотелось.
Я быстро перебрался в другой окоп, вырытый по правую сторону орудия. То же самое приказал сделать двум номерам, находившимся вместе со мной. Окоп опустел, только на бруствере сиротливо осталась солдатская шинель…
Теперь я стал внимательно следить за "Господским двором". Через некоторое время я увидел под небольшим фруктовым деревом чуть заметный, быстро рассеивающийся в ветвях дымок. Последовал далёкий выстрел, и нас оглушило разрывом снаряда. Комья земли огрели по спинам, окоп заволокло дымом.
– По местам! – скомандовал я и выскочил из окопа.
Разъяснять наводчику цель не было времени. Потерять момент – значит погибнуть. Я бросился к орудию. Прицел 26, перекрестие панорамы под дерево, снаряд в казённик. Выстрел. Недолёт. Прицел 27. Перелёт. Наводить ниже! Заряжающий, быстро!
Под деревом вновь обрисовался белый дымок.
"Быстрей огонь, – промелькнула мысль, – кто кого?"
– Ложись!
Вражеский снаряд разорвался на бруствере под орудием. Пыль, земля, дым, свист осколков…
– Заряжай!
И, не дожидаясь, пока рассеется дым, сквозь пелену навожу под дерево.
– Огонь! – командую сам себе.
Клуб чёрного дыма в районе белых вспышек.
– Еще последний!
– Там же!
– Пожалуй, хватит, – слышу голос Меликошвили.
Да, действительно хватит. Под деревом виднеется вьющаяся струйка дыма. Потом вырывается сноп пламени, рвутся снаряды, бушует пламя… Немцы разбегаются…
– А ну, ещё снаряд по немчуре!
Несколько успокоившись, мы заметили исчезновение оставленной на бруствере шинели. Подойдя поближе к окопу, мы увидели на её месте только воронку от снаряда.