"Хаймито фон Додерер. Под черными звездами [H]" - читать интересную книгу автора

границы. Со временем они должны были, конечно, возникнуть вновь; и то тут,
то там это происходит и по сей день, подчас с непомерной затратой душевных
и умственных сил.
Оба молодых человека, прославившихся потом на весь мир - в то время они
носили потертую военную форму, - подошли к роялю, где стоял, поблескивая
лаком, большой черный ящик, и вынули из него свои инструменты. Ноты лежали
уже на пюпитрах. Доктор Б. открыл крышку рояля, и тут же вспорхнул и с
блеском расправил крылья первый пассаж бетховенского фортепианного трио,
опус 70.
Мне запомнилось, что мы слушали стоя. Почему, я не знаю. Никто не
садился, даже дамы (третьей была некая весьма помпезная особа, которую
привел с собой один из музыкантов, а незадолго до начала концерта пришла и
секретарша адвоката Р., милая тихая женщина). Гостиная, где стоял рояль,
ярко освещенная большой люстрой, выглядела теперь удивительно пусто и
голо, и, пока музыканты еще продолжали играть, я понял причину этого
эффекта. Очевидно, тут недавно сменили затемнение, но еще не успели
повесить портьеры, которые обычно были задернуты, и две огромные
угольно-черные плоскости, доходившие почти до потолка, производили
впечатление сгоревших окон. На их фоне стояли собравшиеся дамы и господа.
Начало опуса 70 - как известно, одного из поздних произведений в бурной
жизни творца его - исполнено высокой простоты и кротости в духе всей
первой части. Мне казалось, что время остановилось. Мы выпали из него,
опали, словно сухие листья, нам нечего было больше в нем делать.
После конца первой части - они не стали пока играть дальше - все тут же
разбрелись по комнатам, как-то удивительно бесшумно, расположились
небольшими группами (причем многие возлежали на диванах), и началось столь
же бесшумное пиршество. Меня отнесло в самую последнюю комнату, и я
оказался рядом с "помпезной" дамой. Было и в самом деле почти совсем тихо.
"Может быть, им и впрямь удалось выйти из времени?" Так думал я под первым
воздействием алкоголя (адвокату Р. его клиенты тащили все, что только он
мог пожелать), и еще я подумал: "Завидно!" Вскоре, впрочем, и мне самому
удалось нечто подобное, поскольку я все шел и шел по пути, на который
вступил, да и не в последнюю очередь благодаря вполне приемлемому
соседству "помпезной". Вдруг все вскочили со своих мест и бросились в
гостиную - раздался звонок.
- Гринго, Гринго пришли! - слышались радостные возгласы.
Вошли двое, супружеская пара, а за ними хозяин дома, открывший им
дверь. И тут же я потерял эту пару из виду. Их окружили, кажется,
целовали.
Когда же я снова узрел супругов Гринго, мне пришлось попросить
Альбрехта нас познакомить - я ведь еще ни разу с ними не встречался.
Впечатление они на меня произвели ошеломляющее. Никогда бы я не поверил,
что такое возможно. Я тут же отошел, словно хотел остаться на расстоянии
от этого феномена. Господин и госпожа Гринго были, вне всяких сомнений,
явлением подарочным: милые, добрые, наивные и простодушные, ну точь-в-точь
ходячие пасхальные яйца. К тому же они были так похожи друг на друга...
Да, да, как одно яйцо на другое.


Четыре офицера собрались в кабинете подполковника Ф.