"Елена Долгова. Маги и мошенники" - читать интересную книгу автора

Избавившийся от ноши чародей потащился прочь, вонзая в щелястые доски
наконечник фигурной колдовской трости. На прощание он бросил коротко и
совсем непонятно:
- Стыдно обманывать, молодые люди.
Из поспешно развязанного мешка высунулась голова целого и невредимого
Струса. Она мигала и кланялась.

Хайни покидал трактир под насмешливый ропот приятелей. Присмиревший
Лакомка брел следом. Дверь сердито хлопнула и затворилась за спинами
героев. Ночь, пока лишь серый ее призрак, готовилась нарыть пыльную улицу,
мальвы и черепичные крыши. Мешок за спиной почему-то казался тяжелее, чем
накануне.

- Хайни... Э-эй, Хайни!
- Отстань.
- И чего чародей взвился?
- Шмель его укусил. Волшебный. Чародеи - они такие.
- Слушай, а деньги назад он не запросит?
- Раз сразу не запросил, теперь уже не запросит.
- Хороший Струс, первосортный, зря он так.
- Зря не зря - а Поросенку я все равно ребра пересчитаю. Чтобы врать
не привыкал.
Друзья, не сговариваясь, свернули в тупичок. На вывеске, щедро
украшенной орнаментом, напоминавшим следы гусиных лап, красовалась надпись:
"Шинцель и сыновья. Колбасы. Потроха. Битая птица".
Шинцель вышел на стук, без лишних слов принял у Хайни мешок, осмотрел
товар, деловито кивнул и отсчитал медяки. Его широкая плотная спина
неторопливо исчезла за дверью, хлопнула дверь и наемники великого
императора вздохнули с облегчением.

Так прошел еще один день.
Следующим утром госпожа Алиса Шинцель, супруга достопочтенного
колбасника, пробудилось рано. Тихо, опасаясь потревожить раскатисто
храпящего супруга, выбралась на кухню. Поправила чепец, потом лоскут,
обмотанный вокруг порезанного пальца. За ночь глубокая ранка налилась болью
и дурной кровью. Солнце летнего утра уже бушевало вовсю, заглядывало в
окна, жарко играло на чистейших ножах, кастрюлях и сковородках. Пол
блестел. Нигде ни перышка. Все, что осталось от зарезанной, ощипанной и
приготовленной дичи, госпожа Шинцель еще вчера выбросила в яму за огородом.
Алиса вспомнила красивые глаза диковинной птицы и сентиментально вздохнула.
Горшок со струсиным жарким под яблоками соблазнительно светился медным
боком. Колбасница взяла ложку и приподняла крышку. Внутри горшок оказался
тоже очень чистым.
И абсолютно пустым.

Никто не мог слышать Алису в пустой кухне - она крепко выругалась и
поискала взглядом нашкодившего кота. Кота нигде не оказалось. Зато на
полке, между горшочками с сушеными овощами и бутылью постного масла, сидел,
поджав ноги, живой Струс. Струс поклонился Алисе и издал звук, должно быть,
обозначающий утреннее приветствие: