"Елена Долгова. Маги и мошенники" - читать интересную книгу автора

побросали на раскаленные угли пожара, тщательно обожгли в пламени
использованные крючья.
Кавалькада тронулась в путь, уходя на север, свежее дыхание хвойного
леса развеяло, прогнало призрак чумы, повеселевшие солдаты грубыми голосами
затянули походную песню. Женщина неловко тряслась в седле, ее лицо
осунулось и сделалось старше, в уголках губ залегли жесткие морщинки.
Ночной привал устроили на поляне. Солдаты уснули, распробовав дешевое
вино, монахи разбили стоянку в отдалении - пение молитв становилось все
глуше. Кричала сова. Десятник усмехнулся, подбрасывая толстые сухие стебли
в жаркий костер:
- Смотри, Магдалена из Тинока - видишь, как славно полыхает пламя?
Женщина зябко повела плечами, заставляя синее платье сползти пониже.
Десятник расхохотался:
- Ты много воображаешь о своих чарах, черноволосая. Впрочем, быть
может ты и вправду по уши в меня влюбилась, а? Говорят, дьявол, с которым
имеют дело все ведьмы - чертовски неприятный парень.
Ночная птица пролетела в темноте на мягких бархатных крыльях, теперь
ее крик раздавался совсем с другой стороны. "Наплевать. Только бы он
развязал меня". - подумала Магдалена. Сыщик помедлил.
- А ведь ты врешь. Хотя... я польщен. Всегда мечтал встретить девку, у
которой я наверняка окажусь последним.
Птица прокричала еще три раза, заунывно, протяжно. Легкое облачко
отползло в сторону, открывая мутную половинку луны. Добродетельный сыщик
вздохнул и убрался подальше от костра и соблазна в плотную темноту.
Колдунья зажмурилась - бесполезно, слезы ярости и отчаяния все равно градом
покатились по впалым щекам.
Утром отряд двинулся в путь, солдаты ухмылялись, исподтишка
поглядывали на сумрачную колдунью, она сердито сверкала в ответ темными,
как полированный агат, глазами. Кавалькада с топотом ворвалась под
сумрачную арку городских ворот - никто не посмел остановить ищеек
имперского сыска.
Узкие улочки, зажатые в тиски стен, кишели людьми. Из совсем уж
крошечных переулков тянуло нечистотами. Ближе к центру стало попросторнее,
отряд задержался возле тяжеловесного, из тесаного камня, дома.
Ведьму отвели в подвал и водворили в клетку, она аккуратно расправила
платье, села в углу и погрузилась в бесконечное ожидание - неподвижная,
словно статуя, и терпеливая, как дикий зверь.
Десятник зашвырнул клетку чей-то шерстяной плащ:
- Прикройся, ведьма, ночами здесь не жарко.
Шли часы, в конце концов совсем стемнело, маленькое зарешеченное окно
тюрьмы почти не пропускало света, во дворе, прямо под ночным небом, кто-то
то ли палил факелы, то ли разложил огонь - алые отблески падали на стены.
Сначала стучали солдатские сапоги и раздавались грубые голоса стражников,
потом шум утих, мерцание огня становилось все слабее, скоро черный квадрат
окна совершенно слился с темнотой, воцарившейся под сводами подвала. Вместе
с темнотой пришла настороженная тишина. Колдунья, обладавшая нечеловечески
острым слухом, прислушалась - в узком переулке по соседству тихо пел ночной
ветер, пофыркивали в конюшне кони лучников. Скрипел старый флюгер на шпиле,
потрескивали, догорая, угли в жаровне палача.
Где-то за толстой каменной стеной, в самой глубине здания, раздались