"Борис Долинго. Другое место" - читать интересную книгу автора

ординатору кафедры клинической кардиологии, приходилось обрабатывать на
компьютере массу данных, снятых со спец-мониторов, благо муж научил. Вообще
она подумывала даже о кандидатской диссертации, тем более, что папа очень
хотел, чтобы она пошла в науку. "Но пусть уж сначала муж", - как любящая жена
думала Маша.
О Мише в те времена уже начинали ходить легенды в медицинской среде:
достаточно редкое явление - прекрасный нейрохирург, разбирающийся в тонкостях
нейрофизиологии, золотые руки которого могли держать не только скальпель, но и
паяльник, специалист, соображающий в технике и программировании, что давало
ему огромную фору среди коллег. Точнее, могло дать.
С компьютерами Михаил был на "ты" лет с четырнадцати, когда и проявились
его первые задатки хакера: он сумел взломать все коды и пароли какой-то крутой
и новомодной заокеанской игрушки, чем заслужил репутация спеца в
соответствующих кругах.
Однако к огромному удивлению родственников, он поступил в медицинский
институт, объяснив своё решение высоким стремлением понять связь между работой
ЭВМ и человеческого мозга. После этого никто, в общем, уже не удивлялся
решению специализироваться на нейрохирургии.
В мединституте они и встретились. Маша училась на год младше. Близкое
знакомство выглядело весьма тривиально: какая-то студенческая вечеринка,
симпатичный худощавый парень, довольно быстро показавшийся ей действительно
интересным. Маша уже слышала о Мише как об одном из лучших студентов третьего
курса, но не более, видела его в институте, но почему-то считала "ботаником".
В тот вечер её мнение сильно переменилось: "ботаником" он никоим образом
не был. Он был чрезвычайно приятный, начитанный собеседник, знал массу
анекдотов, многие, правда, с компьютерным уклоном, но тоже ничего. Маше тогда
особенно понравился анекдот по разговор двух компьютерных фанатов. Слова о
том, что "...я вчера грохнул "мамку", и поэтому пришлось выкинул из неё
"мозги", чтобы вставить новые" очень насмешили Машу. Она в отличие от многих
девочек, слушавших анекдот, сразу поняла юмор. Её отец, профессор кафедры
патофизиологии, тогда недавно обзавёлся домашним "компом", разбираться с
которым ему помогал старинный друг-программист. Маша, которой "умная" машина
тоже была интересна, наслушалась многих жаргонных словечек дома. Папин
приятель, естественно, годившийся Маше в отцы, таял перед симпатичной
девчонкой и распускал порядком поредевший хвост, как павлин, откликаясь на
каждый вопрос пространными пояснениями.
Маша и сейчас усмехнулась, вспоминая это.
Мишина карьера как нейрохирурга рухнула два года назад. В клинику после
покушения привезли какого-то то ли крупного чиновника, то ли "авторитета". Ни
сам Михаил, ни, естественно, Маша так и не узнали, кто точно это был. Да, в
общем-то, они и не очень пытались это узнать.
Три пулевых ранения в голову, а человек, если он таковым являлся, ещё жил.
Объяснить это можно было только тем, что, видимо, основные жизненно важные
центры этого субъекта располагались вне вместилища мозга. Заведующий
отделением нейрохирургии профессор Канюкин, опасаясь, судя по всему, не без
оснований, неблагоприятного исхода, и выбирая из двух зол меньшее, поручил
операцию "самому талантливому" из своих учеников.
Пациент умер у Миши на столе: кое-какие важные центры в черепной коробке
всё же имелись, и даже заграницей врачи вряд ли смогли бы сделать большее. Но
это мало кого волновало: виноватые, как всегда, должны были быть. Поэтому