"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

этим и в дневное время. Насколько я знаю, никого за эти преступления не
привлекли к ответственности.
Кладбища, прежде всего, считались частью религиозных традиций, а
коммунисты вели разрушительную борьбу против "пережитков прошлого".
Поэтому, как церковь и единоличники, кладбище должно было исчезнуть из
нашей жизни. Со стороны властей ограблению могил не придавалось никакого
значения, если не сказать, что оно даже на самом деле действительно
поощрялось.
Во многих случаях после раскапывания могил, останки погребенных
подвергались осквернению. Можно было видеть человеческие черепа и кости,
разбросанные по всему кладбищу, и зияющие пустотами могилы.
Даже деревянные могильные кресты уносились с кладбища и использовались
в качестве дров.
Надругательство над кладбищем и его разорение неожиданно повлекли за
собой одно полезное использование: открытые могилы стали наполняться новыми
умершими - жертвами голода. Это был страшный по своей сути "подарок судьбы":
обессиленные жители села уже не могли выкапывать могилы для своих умерших
родственников и друзей. Теперь им только оставалось дотащить тела умерших до
кладбища и опустить их в ограбленные разрытые могилы.
В селе нашлось несколько жителей, которым удалось сохранить кое-какие
ценности, и они могли осуществить свою мечту раздобыть еду. В числе этих
счастливчиков оказались и мы. Однажды вечером мама открыла нам свой секрет:
у нее оставалось два золотых медальона. Эти медальоны подарили ей до
замужества еще ее родители около пятидесяти лет назад или лет за тридцать до
революции. В то время считалось модным молодой девушке носить золотые монеты
как медальоны. Мама давно уже перестала надевать ценные украшения и спрятала
их на черный день. Даже ее дети ничего не знали о существовании медальонов.
Мы очень бедствовали. Во всю свирепствовал голод. И нам, чтобы выжить, надо
было раздобыть какое-то пропитание. В таком важном вопросе, как всегда, мама
спросила нас, что нам следует предпринять. Мы решили, что лучше всего с
одним медальоном направиться в Торгсин районного центра. Надо было
торопиться, пока снег окончательно не занес все дороги. Нельзя было ждать,
ведь из-за снега станет трудно вовсе выбраться из села.
Ранним морозным утром в конце января 1933 года, пока еще не рассвело, я
с мамой вышел на улицу, и мы направились вдоль главной дороги к центру села.
Оттуда дорога прямиком вела в город. Я навсегда запомнил этот день. Вскоре
взошло солнце и начало сверкать во всю силу на бескрайнем синем небе, а его
лучи миллионами брызг отражались на снежном покрове. Кругом все было объято
тишиной и спокойствием. Мы не встретили ни одной живой души: ни птиц, ни
собак, ни кошек; даже привычных звериных следов не было видно на снегу. На
встречу нам ни попалось ни одного человека. У меня возникло жуткое ощущение,
что мы бредем по царству мертвых.
Единственном признаком того, что люди здесь еще обитали, стал дымок,
поднимавшийся над далекими трубами. Но таких труб было совсем немного.
Большинство жилищ, занесенных снегом, скрывало от посторонних глаз ужасную
картину страданий и мучений умирающих в них от голода людей.
По мере продвижения к центру села, стали проступать контуры страшного
времени. Мы заметили какой-то темный предмет в снегу, который на расстоянии
казался припорошенным пнем. Когда мы подошли поближе, то увидели, что в
снегу лежало тело мертвого мужчины.