"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

сидеть здесь всю ночь!". Для Шевченко такой оборот оказался шансом
увернуться. "Если тебе так не терпится, подойди сюда и запишись сам!", -
крикнул он в ответ и быстро вернулся на свою скамейку, игнорируя приказ
председателя собрания оставаться на месте.
Ведущий собрание сначала потребовал от Шевченко вернуться к столу.
Затем он сердито призвал всех присутствующих на собрании записаться в
колхоз. Но мы оставались непреклонными. Никто не двинулся с места.
Представители власти не растерялись перед нашим молчаливым
сопротивлением. Казалось, они были проинструктированы, что делать в подобной
ситуации. Поскольку крестьяне продолжали молчать, а обстановка нагнеталась,
то "товарищ профессор" внес предложение. Он сказал, что следовало бы
отметить "такой патриотический и счастливый момент" отправкой телеграммы ЦК
Коммунистической партии, Советскому правительству и товарищу Сталину. И, не
дожидаясь нашего согласия, он вынул из кармана клочок бумаги и начал
зачитывать текст послания.
В нем говорилось, что, внимательно заслушав "высоко патриотичную и
познавательную" речь районного представителя и осознав превосходство
социалистической аграрной системы над единоличным хозяйством, колхозники
Первой Сотни (нам повезло в принадлежности к Первой
Сотне: начальство отмечало, что мы на деле доказали право называться
Номером Первым) единогласно пообещали добиться сто процентной
коллективизации к Первому мая.
Все мы понимали абсурдность такого обещания, но никто не осмелился
критиковать текст телеграммы. Она была негласно одобрена.
Председатель собрания вспомнил о своих обязанностях. На этот раз он
постарался изобразить на своем лице улыбку.
"Хорошо, поскольку нет возражавших, мы пообещали выполнить
коллективизацию на все сто процентов к Первому маю, - произнес он
небрежно. - Думаю, не будем больше терять времени, так?".
Он размахивал пером и листками бумаги над своей головой: "Ну, подходите
и записывайтесь, а?".
Мы все оставались на своих местах.
"Давайте же! Уже поздно, - призывал он нас. - Быстрее подпишите,
быстрее уйдете домой".
По-прежнему никто не двигался. Все сидели в полном молчании.
Председатель собрания, теряя терпение и нервничая, что-то прошептал на
ухо агитатору. Тот резко поднялся с места и напомнил нам, словно мы были
детьми, что нехорошо нарушать обещание, в особенности данное товарищу
Сталину. Но и это увещевание не тронуло нас. Мы продолжали молчать. Все это
раздражало представителей власти, особенно председателя собрания. Как только
пропагандист замолчал, председатель выбежал из-за стола, схватил первого,
сидящего перед ним крестьянина и сильно встряхнул его.
"Ты...ты, враг народа! - закричал он, захлебываясь в собственной
ярости. - Чего ты ждешь? Может быть, Петлюры?". Петлюра был вождем
украинского народа в борьбе за независимость десять лет назад. Всех его
последователей расстреляли, и теперь назвать человека "Петлюрой" означало
смерть. Но крестьянин оставался спокойным.
"Не суетись, - произнес он сдержанно. - В телеграмме сказано, что мы
должны вступить в колхоз к Первому мая, так? А сейчас только февраль. Зачем
торопиться?".