"Мирон Долот. Голодомор " - читать интересную книгу автора

свидетельств, подтверждающих виновность обвиняемого. Затем он приказал маме
покинуть трибуну. Она заплакала и кинулась обнимать
Сережку, но милиционерам отдали приказ силой вывести ее из
театрализованного "зала суда".
После этого суд приступил к расширению обвинений против Сережи.
Товарищ Цейтлин обозвал его контрреволюционером, врагом народа и
потребовал передать его дело в вышестоящий суд и в органы
Госбезопасности. Все было сделано так, как приказал товарищ Цейтлин.
Два милиционера под конвоем увели Сережку из клуба. Это был последний
раз, когда мы его видели. На следующее утро всех заключенных увезли из села.
Ни один из них не вернулся.
Спустя два года мы получили письмо без подписи. Неизвестный автор
сообщил, что Сережа умер от побоев и истощения на строительстве
Беломорского канала.

ГЛАВА 10.

После ареста моего брата и моих дядей вместе с их семьями, жизнь
повернулась к нам своей суровой и мрачной стороной. Мы почувствовали себя
более одинокими и запуганными. Раньше мы всегда могли рассчитывать на
поддержку моих дядей, а Сережа, сильный и умный, фактически был главой нашей
семьи. Теперь мы остались одни, совсем без родственников.
Но сельские власти никак не хотели оставить нас в покое. Мы постоянно
ощущали их присутствие. Вечером и утром, днем или ночью, они всегда были с
нами.
Мы постоянно должны были посещать собрания Сотен, Десяток и
Пятерок, слушая бесконечные речи о преимуществах колхозного строя.
Нас постоянно досаждали назойливыми вопросами, почему мы не вступили в
колхоз, какая у нас имелась собственность.
Визитам властей в наш дом не было конца. Хлебозаготовительная комиссия
заявлялась к нам почти каждый день. Агитаторы осаждали нас одними и теми же
рассказами о замечательной жизни в колхозах. Они еще добавляли несколько
слов о важности продовольственных поставок государству. Представитель
Десятки заходил с уговорами стать членами колхоза, и, в противном случае,
угрожал обвинить нас в саботаже. Он поспешно, стараясь остаться
незамеченным, покидал наш дом, когда на пороге появлялся представитель
Пятерки с теми же уговорами. Со слезами на глазах этот "гость" жаловался,
что если мы не вступим в колхоз, то его могут сослать в ссылку.
Затем наступала очередь пионеров. Власти распределяли между ними
крестьянские дворы, и в их обязанности входило посещение этих дворов с целью
пропаганды райской колхозной жизни. Следом за пионерами появлялись
комсомольцы, а за ними - группа из Комнезама. Иногда заходили учителя или
крестьяне соседних деревень. И так продолжалось без конца. Все они имели
одну цель - загнать нас в колхоз и отобрать все продовольственные запасы.
Однажды днем в начале марта 1930 года маму вызвали в штаб нашей
Сотни. Товарищ Хижняк сидел за столом и поигрывал со своим наганом.
Он не поздоровался с нами и не предложил сесть.
Пока мы стояли перед ним, он, не торопясь и осторожно, разбирал наган.
Затем он начал чистить его, протирая тряпкой. Мы продолжали стоять перед
ним, не зная, что делать.